На носу учебный год, а двери духовной семинарии Туркменского государственного университета (ТГУ) закрылись. Правозащитный фонд «Forum18», зарегистрированный в Норвегии, информирует, что наспех разорваны контракты с турецкими преподавателями-теологами, они уже вернулись в Стамбул, заморожены курсы для абитуриентов, а оставшихся студентов включили в число слушателей исторического факультета.
Ашгабадский университет в светском Туркменистане оставался единственной «кузницей» служителей ислама — в 2001 году амбарный замок повесили на ворота последнего медресе в областном центре Дашогуз, приграничной к религиозному Узбекистану территории. В роли попечителя семинарии выступал глава государства, который и инициировал последние санкции. Между тем, в стенах альма-матер суры Корана изучал и местный кази. Ныне он разъезжает на мерседесе с государственными номерами и получает зарплату по совместительству в качестве заместителя председателя Совета по делам религии при президенте. Доля двух предыдущих верховных имамов незавидная — один заточен на 25-летний срок по обвинению в посягательстве на жизнь первого лица, второй исчез с поля зрения после того, как с позором был уволен за неподобающее поведение.
Сапармурад Туркменбаши («туркменский глава» — официальный титул) с предостережением выступил еще в июле. Трактовка исламских основ и всевозможных религиозных обрядов должна иметь один источник. «В противном случае появится множество толкователей религиозных обычаев, что, так или иначе, приведет к бесчисленным распрям». На этой своей позиции он настаивал и в прежние годы, отдавая приказ о необходимости сжечь экземпляры Корана, самовольно переведенные на туркменский язык одним из местных имамов, требуя строго препятствовать просачиванию на территорию страны эмиссаров, литературы и аудио-видеокассет религиозного толка. В то же время, по рассказам ашгабадцев, записи с проповедями самозванцев-имамов, как и их самиздатовские брошюры и сегодня можно преспокойно купить на «толкучке».
Миражи в пустыне
Последний руководитель туркменской Коммунистической партии и первый президент нейтрального Туркменистана Сапармурад Ниязов уже давно примерил на себя мантию главного проповедника: воздвигнув две мечети в честь себя и окружив их виноградниками, сочинив книгу «Рухнама» и объявив ее второй по «святости» книгой для туркмен после Корана, открыв на арабские деньги сиротский приют, в котором пятьсот детишек сызмальства учат суннитскому этикету у подножий Копетдага, Ниязову принадлежит прерогатива решать, в какие именно дни отмечать Курбан-байрам. В конце-концов, с его легкой руки во всех областных центрах появились туркмено-турецкие колледжи (около двух десятков), а в самой столице открыт туркмено-турецкий университет. В стенах этих институций воспитатели из Коньи внушают своим ученикам аскетические нормы ислама, объясняют преимущества «пантюркизма» и ключевой в этом роли Турции, которая, по их предсказаниям, рано или поздно превратится в образцовое исламское государство.
Вообще, к туркам, которые принялись первыми целовать руки Туркменбаши, отношение до некоторого времени было эксклюзивным в качестве «альтернативы в отсутствии альтернативы». Только им разрешили открыть в Ашгабаде центральный госпиталь, супермаркет «Йимпаш», газету «Заман-Туркменистан», региональное телевидение ТРТ, школы, университет, библиотеку, мечеть в оттоманском стиле и культурный центр. «То ли в шутку, то ли всерьез», — примерно так выразился чиновник турецкого посольства, Ниязов пообещал выделить крупные земельные наделы в том случае, если в Анкаре решатся на организованную миграцию в Туркменистан пару миллионов анатолийских турков, которые согласно манускриптам берут свое начало от мервских сельджуков. Подобной протекции, пусть и претенциозной, не удостаивалась здесь ни одна диаспора. После того в Стамбуле появился огромный парк имени Туркменбаши и его личная резиденция. В Туркменистане было зарегистрировано более 300 турецких фирм, которые завезли из Турции около 15 тысяч рабочих. Проекты, к которым они приложили руки, перевалили за миллиарды долларов. Первые шероховатости в туркмено-турецких отношениях последовали после закрытого суда и арестов двух ключевых в правительстве Туркменистана фигур — заместителя председателя Кабинета Министров в нефтегазовом секторе Еллы Курбанмурадова и управляющего делами президентского аппарата, заместителя председателя Народного Вече (Халк Маслахаты) Реджепа Сапарова. Имея «большой вес», эти ближайшие к Ниязову чиновники обеспечивали лотерейный выигрыш турецким дельцам. Если не считать иммунитет, который пока за собой сохранил холдинг «Ахмет Чалык», закрепивший за собой в туркменском правительстве ряд позиций, то сегодня неугодными объявлено множество фирм, начиная от строительной «Эрку» и заканчивая «Атаюрт», обслуживавшей многочисленные президентские резиденции. И теперь вот новость об отсылке турецких теологов.
Время «икс»
Источники, приближенные к официальному Ашгабаду обещают, что после разгона семинарии последуют инспекционные рейды со стороны Министерства образования в турецкие лицеи. По их словам, уже давно муссируются слухи, что финансирование некоторых из них косвенно связано со скандально известной турецкой религиозной ветвью «Нурджулар» и ее лидером имамом Фатхуллы Гюлена, постоянно проживащим в США. Возникает вопрос, почему об этом факте вспомнили только сейчас. Российские власти ко всем этим предостережениям отнеслись с чрезмерным рвением еще пару лет назад. В итоге после проверок ФСБ прокатилась волна закрытий подобных школ в Бурятии, Туве, Карачаево-Черкессии, Хакассии и других субъектах РФ. Про Гюлена почти синхронно вспомнила и младотуркменская оппозиция в эмиграции. Они бьют в набат: форма и методы обучения закрытых в России заведений ненамного отличались от действующих в современном Туркменистане. Учебный процесс проходит на турецком и английском языках, функционируют эти учебные заведения в форме раздельного пансиона, в котором дети обязаны проводить пять дней в неделю. А если еще учесть, что основной костяк учащихся составляют дети правительственных чинов, включая отроков туркменских вице-премьеров, то и вовсе мерещится перспектива тотальной «туркизации» прикаспийской страны.
Как считает один западный дипломат в Ашгабаде, агрессивная и в то же время навязанная сверху «туркизация» вызвала у местного населения сильное отторжение. Власть не могла на это не реагировать. Самой внушительной миной замедленного действия стала кабальная дифференциация оплаты труда местных жителей и турецких гастарбайтеров, не в пользу первых. Рустем, воспитанник ашгабадского туркмено-турецкого лицея считает, что просветителям из Турции не верят даже дети — учитывая «подмоченную репутацию» их соотечественников и в моральном плане. Ниязов время от времени сам говорит об этом, пытаясь ослабить узлы противоречий, своеобразно реагируя на возникающие даже в быту проблемы. «Я слышал, что турки иногда пристают к нашим девушкам...но мы же знаем, что наши девчата могут за себя постоять», — осторожно заметил он на одной из церемоний пуска завода, вставив изобретенную им же присказку: «Турки и туркмены — братья. Два государства — один народ». Немногочисленная аудитория, замешкав, принялась сухо аплодировать. Вероятно, им вспомнилось, что как минимум двум строительным бригадам из Турции пришлось спасаться бегством после того, как на них обрушился праведный гнев родственников оскорбленных туркменок.
P.S. У темы разговора существует и и исторический аспект. Еще в 19 веке академик из Венгрии Арминий Вамбери побывавший на туркменской земле в обличье дервиша, подчеркивал «самодостаточность туркмен», ведь внутренний уклад туркмен остался малоподверженным арабскому влиянию, несмотря на тринадцать столетий тесного общения. Кстати, в «Рухнама» об этом, кажется, тоже написано...
Ресул Бекхан.
Журнал Оазис.
