Днем «выпускника» в Туркменистане называют день ежегодной амнистии, проводимой в канун «Гадыр гиджеси» («Ночи всепрощения»).
Отличительной особенностью амнистии этого года является то, что она проводилась впервые после смерти умершего президента Ниязова. И на эту амнистию возлагалось надежд больше, чем на все предыдущие, ибо при отсутствии Ниязова новым властям не имеет больше смысла держать в заключении его личных врагов и членов их семей. И эти надежды частично оправдались — в списки амнистируемых попали люди, которые при жизни Ниязова не имели перспектив выйти на свободу.
Специфика туркменской амнистии заключается в том, что как таковой она амнистией не является в строгом юридическом понятии этого термина. В том виде, в котором осуществляется это мероприятие, оно больше попадает под определение помилования, так как нигде не звучит ни указание статей, по которым осуществляется амнистия, ни категории лиц — ветераны, многодетные женщины и т.д. Еще одной особенностью туркменского правосудия является то, что под эту амнистию запросто могут попасть люди, осужденные на длительные сроки, рецидивисты, а еще точнее — те, кто совершил преступления против личности, но те, кто совершил преступления против государства — никогда.
Практика проведения амнистии в канун каких-либо дат и событий известна давно, но амнистия в том виде, в котором она осуществляется в Туркменистане, попросту дискредитирует понятия правосудия, справедливого и неотвратимого наказания, если такие категории вообще уместны для условий Туркменистана. За последние 10-12 лет в стране вообще не было ни одного оправдательного приговора, принцип поведения власти — это наказание по максимуму, редко, когда вынесение приговора заканчивалось назначением наказания минимальным сроком, предусмотренным той или иной статьей. Но каждый заключенный, даже осужденный на 10-15 лет знает, что у него есть самая реальная возможность попасть под очередную амнистию. Дело доходит до абсурда, когда из года в год в списках амнистируемых попадаются одни и те же персоны и теми же статьями УК. «Украл, выпил, в тюрьму». И не секрет, что большая часть вышедших на свободу вскоре вновь возвращается на нары. И власти ловко используют эту систему: сначала изолируют разного рода мелкую криминальную сошку, чтобы затем проявить «милосердие» и широким жестов помиловать несколько тысяч из числа городской шпаны. И показательно, сразу после амнистии резко возрастает количество краж, грабежей, изнасилований, продажа наркотиков. И многие из вышедших на свободу уже рассматривают эту амнистию как некий отпуск между отсидками.
Но у нынешней амнистии есть и другая сторона. Практически одновременно с появлением первых «выпускников» на свободе, свои должности освободили два силовых министра — министр внутренних дел и министр национальной безопасности. Синхронность их увольнения сам президент не прокомментировал. Публично «на орехи» досталось только министру МВД. Среди прозвучавших обвинений фигурировали кумовство и землячество, пренебрежение к правам и свободам человека, коррупция, фальсификация уголовных дел, все то, что давно известно многим жителям страны, которые и не надеялись избавиться от террора МВДешного начальства виду близкого родства министра и президента. Президент посетовал на то, что число обращений в специально созданную комиссию по рассмотрению жалоб на действия правоохранительных органов возросло в два раза. Но, повторюсь, террор, который развязала полиция: немотивированные задержания, пытки в СИЗО, ИВС, целенаправленная охота на женщин для сексуальной эксплуатации в одном из изоляторов временного содержания в одном из пригородов Ашхабада, ужасающие условия содержания в тюрьмах, фактически введенный комендантский час, который превратил улицы городов страны в пустыню с маячившими полицаями, вымогательство и рэкет, все это давно было известно всем. В том числе и президенту. Широкую огласку получил инцидент с задержанием американских военных, подходившими к своей гостинице. Прибывшие в качестве лекторов на образовательный семинар министерства обороны Туркменистана, американские майоры и полковники в течение нескольких часов унижались туркменскими сержантами и лейтенантами, вымогавшими взятку под угрозой задержания. Но никакой реакции властей на этот инцидент не последовало, ни расследования, ни наказания виновных, ни извинений. Все чиновники ссылались на неприкосновенность полицейских, возглавляемых родственником президента.
Видимо скрытые причины недовольства президента своим родственником были столь весомы, что он решил изъять этот кирпичик из возводимой им родственно-племенной структуры власти. А причина оказалась проста. Взятки за включение в число амнистируемых, которые вымогались руководством МВД и других правоохранительных органов, стали настолько само собою разумеющимися, что в число попавших под амнистию были включены криминальные авторитеты, рецидивисты, наркодилеры и многие, кто смог заплатить за свое освобождение. Эта практика всегда была широко распространена и в былые времена, и бизнес на амнистии переходил от одного правоохранительного ведомства к другому, в зависимости от того, кто в данный момент находился в фаворе у первого лица. И это тоже было хорошо известно всем — кому и сколько нести денег для освобождения родственника. Решил ли покончить с этой практикой нынешний президент или это очередной PR-ход, покажет время и следующая амнистия.
Но кого не касается милость и великодушие власти — это та категория лиц, которая считалась «личными врагами Туркменбаши». Это и фигуранты дела о покушении на Ниязова и государственные чиновники, осужденные за различные махинации, коррупцию. И их родственники. Практика наказания не только конкретного человека, но и его семьи, широко применялась в ниязовские времена и известно, что поводы для наказания членов семьи были фальсифицированы в подавляющем числе случаев. И все они проходят как преступники, совершившие преступления против государства, неважно, что под государством подразумевался Ниязов или его интересы.
Родственники фигурантов дела «о покушении» несколько раз собирали подписи под письмом к новому президенту с просьбой о смягчении режима содержания заключенных, просили разрешить, ели не свидания, то хотя бы переписки и передачи. За прошедшие пять лет заключенным этой категории и их родственникам ни разу такой возможности предоставлено не было. Никакой реакции президента не последовало. Родственника даже не сообщают, кто из заключенных жив. Единственная информация об этом прозвучала из уст президента Туркменистана во время его визита в Америку, дескать, да, двое из этой группы живы — Борис Шихмурадов и Батыр Бердыев. Но о судьбе остальных ничего неизвестно, хотя просочилась информация о том, что около 10-ти человек, осужденных по этому делу, уже скончались в заключении. Но кто именно, родственникам так и не сообщили. Даже для того, чтобы провести поминальные обряды, как положено по традиции. Амнистия не распространяется даже на информацию. А выпускниками в этой категории пока становятся только в саване.
Так или иначе, властям придется решать эту проблему. И раскрыть информацию о состоянии заключенных, об условиях содержания в тюрьмах, разрешить свидания, переписку, передачи. И не на словах, а на деле начать проявлять «гуманность и милосердие», о которых говорит президент. Властям, наконец, нужно понять один из главных принципов правосудия. Тюремное заключение — это не только наказание, но и шанс на исправление, покаяние. И насколько все это будет искренним, зависит от справедливости самих властей.
Майса Мурадова (Ашхабад)
