Логотип Туркменского Хельсинкского Фонда

Туркменский Хельсинкский Фонд по правам человека

Turkmenistan

Внутренний курс Туркменистана имеет выраженную националистическую тенденцию.

Внутренний курс Туркменистана имеет выраженную националистическую тенденцию.

Внутренний курс, который проводит нынешний лидер Туркменистана Сапармурат Ниязов, имеет выраженную националистическую тенденцию. Что скрывается за такой дипломатической формулировкой? Как уже многократно отмечали и правозащитные организации, и обозреватели, специализирующиеся на положении в Туркменистане, речь идет о систематической дискриминации национальных меньшинств в республике. В чем это выражается?

Сегодня в нашей программе – интервью не с экспертами, не с чиновниками, не с высокопоставленными источниками. Эта передача не претендует на обобщение. Зато ее участники - это жители Ашхабада, знающие не понаслышке о положении национальных меньшинств в стране. В первую очередь, речь идет о русскоязычном населении.

При этом наши собеседницы, которые согласились ответить на наши вопросы по телефону, являются в определенном смысле независимыми наблюдателями, поскольку сами к категории национальных меньшинств не относятся, а русский язык стал для них вторым родным языком в прежние, еще советские времена. Наша первая собеседница, Лейла работала воспитательницей в детском саду в Ашхабаде.

ЛЛ: Русскоязычным очень тяжело. В основном те, кто были материально обеспечены и имели родственников в России, уже выехали в Россию. Остались беспомощные, старые люди. Они пока бедствуют. Русские школы почти все закрыты – оставили один-два класса, где преподается русский, но все равно дети должны разговаривать на туркменском. Положение, можно сказать, катастрофическое. Дети знаний не получают, их только на хлопок отправляют. Русских преподавателей нет, в основном все – туркмены. Детей в школах бьют. В школах очень тяжелая обстановка. И квартиры отбирают, приватизированное жилье. Это у русских называется беспредел. Я знаю, русские, когда уезжают, едут на заработки, или учиться, то оставляют приватизированные квартиры. Тут видят, что квартиры пустые, и заселяют своих туркмен. Домоуправление договаривается с хякимликом, берут за это хорошие деньги и заселяют. А человек, когда приезжает, остается на улице. Таких очень много у нас. Говорится, что у человека собственность неприкосновенна, так и то отнимают. А о государственных квартирах и комментировать излишне.

А как дело обстоит с устройством на работу?

ЛЛ: Не берут. Или надо дать взятку 200-300 долларов. Но ты 300 долларов дашь, месяц проработаешь, и тебя сократят. Люди этого боятся. В первое время люди продавали квартиры, чтобы устроиться на работу, но сейчас боятся – месяц проработаешь, но деньги, которые отдала, не оправдаешь. У кого есть возможность, идут на базаре работать, а у кого нет, те выносят из дома, что есть, и продают. И таких я знала.

Вторая собеседница, Гуля, также педагог. Она рассказывает о том, что националистический курс был взят Туркменбаши не сегодня, а уже в 90-е годы.

ГГ: Работала в дошкольном учреждении 15 лет. Наш детский сад раньше был с русским уклоном. Ходили русскоязычные дети разных национальностей, но нас посещали и туркменские дети, которые владели русским языком. Затем полностью сад закрыли, а потом сад стал только на туркменском языке. В мою группу приходили дети, чьи родители просили разговаривать с ними на русском, чтобы дети все же знали русский язык. Я общалась с детьми на русском языке, но у меня в связи с этим были неприятности. Мне в лицо говорили: ты должна забыть русский язык. Это было в начале 95-го года и по сей день так и есть. От нас требовали ходить в детский сад в зеленых туркменских национальных платьях, в том числе, и русских женщин.

Гуля, а каково сейчас положение национальных меньшинств? Я имею в виду не только русскоязычное население, а более широкую категорию жителей республики.

ГГ: Очень много страдает. Всех, полностью сократили. Даже тех, кто у нас по 20 лет работал. До пенсии не дали доработать. Это были татары, узбеки. У меня очень много соседей, я знаю, что с ними произошло.

Как говорит Гуля, неравноправие проявляется в такой важной сфере, как медицинское обслуживание, которое и так находится в катастрофическом состоянии. Ситуация, когда пациента, которого привезли по скорой, в больнице могут просто оставить на улице, у дверей медучреждения, жителей республики уже не удивляет.

ГГ: Моя мама, старый человек, заболела, ее на скорой ночью отправили в больницу. Когда мы утром пришли, видим, она сидит на улице. Уже давно. Мы ее спросили: мама, почему ты не в палате? Она говорит: «Врач прямо в палате меня поднял с кровати и выгнал на улицу. Сказал, что я денег не платила». Я попросила врача, сказала, что мои дети приедут сейчас и привезут деньги.

Но если больным туркменам еще могут помочь родственники, дать взятки врачам, чтобы те нашли койко-место, то, по словам обеих наших собеседниц, с так называемыми «инородцами» обычно и не разговаривают.

В.Волков, О.Сарыев.

«Немецкая Волна».

Последние новости

Сюрприз-депортация; „вон отсюда, не умрешь“ и другие подробности из депортцентров.
Сюрприз-депортация; „вон отсюда, не умрешь“ и другие подробности из депортцентров.
Каракалпакский активист Жеткербай Абдраманов на свободе!
Каракалпакский активист Жеткербай Абдраманов на свободе!
Хроника Туркменистана: Солтан Ачилова о запрете на выезд из Туркменистана и насильственной изоляции
Хроника Туркменистана: Солтан Ачилова о запрете на выезд из Туркменистана и насильственной изоляции
Каракалпакский активист задержан в аэропорту Шереметьево из-за розыска в Узбекистане
Каракалпакский активист задержан в аэропорту Шереметьево из-за розыска в Узбекистане
Приговоренные к ограничению свободы или условному наказанию по уголовным делам о «сепаратизме» и «беспорядках» в Каракалпакстане
Приговоренные к ограничению свободы или условному наказанию по уголовным делам о «сепаратизме» и...