Это частное письмо, имеющее общественный интерес, - впечатления россиянина, несколько лет проработавшего в столице Туркменистана.
...Туркменбаши тут всюду: на домах, чае, водке, на первых полосах газет и т.д. Впечатление Ашхабад производит абсолютно сюрреалистическое. Центр города - сплошь дворцы, в которых располагаются государственные учреждения - все в белом мраморе и золоте, - а также бесчисленные фонтаны и парки. Деревья невысокие, так как парки были разбиты всего лет пять назад. Дворцы и фонтаны по ночам подсвечены так, что позавидовал бы Лужков. Много скульптур: иногда львы, чаще ахалтекинские кони, еще чаще - Туркменбаши. Памятники Туркменбаши - это официальные портреты члена Политбюро, точно такие же носили на демонстрациях в советское время, но в трех измерениях и позолоченные. Выглядят такие скульптуры немного жутко, но президенту нравится. Главный памятник, изображающий Туркменбаши простирающим руки к солнцу, находится на башне, похожей на Эйфелеву, но пониже. Золотой истукан медленно вращается, следуя за солнцем. Людей в центре города почти нет, одни солдаты и милиционеры, отдающие честь проезжающим машинам с зелеными государственными номерами.
Всюду висит лозунг "Халк, Ватан, Туркменбаши", что означает "Народ, страна, вождь". Похоже на нацистский лозунг "Один народ, одна страна, один вождь". Туркменский вариант - это название песни, сочиненной деятелем искусств Беном Исаковым, эдаким туркменским Долматовским. Сейчас он живет в эмиграции в Америке.
Так называемая президентская клятва, которая всегда в местных газетах рядом с их названием, тоже, кажется, взялась не на пустом месте: "Туркменистан, отчизна любимая, край родимый мой, и в мыслях, и сердцем я всегда с тобой. За малейшее зло, причиненное тебе, да отнимется рука моя. За малейший навет на тебя да обессилеет язык мой. В час измены Родине, Великому Сапармурату Туркменбаши, священному стягу твоему, да прервется дыхание мое". Сравни с библейским псалмом 136-м (или 137-м, в зависимости от издания) "Если забуду тебя, Иерусалим". Иными словами, куда конь с копытом...
Туркменбаши только что выпустил третий сборник своих стихов "Весна моей духовности". Выход новой книги поэта-любителя отмечается торжественными собраниями по всей стране.
Преподавание русского языка за последние годы резко сократилось. В стране осталась только одна русская школа в Ашхабаде, действующая под патронатом российского посольства. Тем не менее по-русски говорят тут все. Я слышал, и сам Туркменбаши по-русски говорит лучше, чем на так называемом родном языке. Туркмены стараются отдавать детей в русские классы, еще сохранившиеся в туркменских школах. Чтобы местному попасть в русскую школу, нужны, говорят, крупные взятки (российское посольство это отрицает).
Туркменбаши ненавидит собак. Некоторое время назад я слышал - бездомных собак сбрасывали в глубокую яму и давили особым прессом. Недодавленные собаки выли на всю округу, но выбраться из ямы не могли. Сейчас взялись и за домашних собак: вокруг домов, где их выгуливают, разбрасывают отраву. А владельцев собак обложили особым налогом.
Большая часть интеллигенции уехала, но кое-кто еще остался. Мне случилось встретиться с одним бывшим министром. Здешняя интеллигенция, сказал он, это шестидесятники, поколение Аксенова и Гладилина. У них, как и у москвичей, тоже были планы и надежды, но в нынешней обстановке надежда только одна: не сесть.
Бывший ректор ашхабадской консерватории, композитор-авангардист, ученик Альфреда Шнитке, был уволен за то, что без разрешения руководства посетил прием в американском посольстве. В консерватории остались только классы дутара и национальной музыки. Бывший ректор живет тем, что дает частные уроки композиции бывшим студентам. Учеников хватает.
В вузах сейчас разрешают преподавать только на туркменском языке. По многим специальностям просто нет учебников на туркменском языке, да и сами профессора не часто могут преподавать по-туркменски. Мне рассказали, что в медицинском институте, например, выходят из положения так: профессор читает двадцатиминутную лекцию по-туркменски, затем спрашивает по-русски, есть ли вопросы, и тогда уже излагает материал по-русски. Формально лекция была по-туркменски, так что требование насчет руководящего языка соблюдается. В инструкциях про язык ответов на вопросы ничего не сказано.
Киностудия "Туркменфильм" закрыта. Опера и балет запрещены как не соответствующие национальным традициям. Оперные певцы выступают где получится - например, на новогоднем банкете в гостинице "Президент" в программе, где еще был Дед Мороз со Снегурочкой и мальчик, читавший отрывки из "Рухнамы". (Это сочинение Туркменбаши в 2-х томах - об истории туркменского народа, трудном детстве автора и о том, что колесо было изобретено древними туркменами.) "Рухнаму" изучают в школах, институтах и госучреждениях, без экзамена на нее невозможно получить водительские права, а школьники обязаны носить ее не в портфеле, среди учебников и тетрадей, а прижав рукой к груди.
Есть Русский театр. Он раньше располагался в самом центре города, рядом с американским посольством, но недавно здание снесли, и на его месте поставили фонтан. Театр перевели в помещение какого-то бывшего клуба. Я был недавно на спектакле. Театр, как и большинство помещений в городе, не отапливался, поэтому зрители сидели в пальто. На актеров (очень, кстати, хороших; в главной роли был народный артист) жутко было смотреть, ведь они-то играть в пальто не могли. Правда, был буфет, где продавали чай, водку и "хворост" ("домашней выпечки", как сказал интеллигентного вида буфетчик). Всем этим я согрелся в антракте, а то из-за холода не досидел бы до конца спектакля.
Книжных магазинов всего несколько. Торгуют там "Рухнамой" и биографиями Туркменбаши. Из русских книг - только руководства по вязанию и похуданию, а из русской прессы - одни сборники кроссвордов. Радио "Маяк" закрыли еще в прошлом году. Получить разрешение на пользование интернетом так же трудно, как при Сталине было поставить личный телефон. Информационная блокада была бы почти полной, если бы не спутниковое телевидение. Его непонятно почему пока что не запретили, так что "тарелки" на каждом балконе. Здесь принимать можно практически все, включая Си-эн-эн, Би-би-си, все прочие главные европейские каналы и еще много всего.
Я еще не успел увидеть главную ашхабадскую достопримечательность - знаменитую Толкучку, огромный открытый рынок, где продаются не только ковры, но и вообще все. Lonely Planet Guide to Central Asia пишет, что другого такого рынка нигде больше нет в Средней Азии. Вообще на рынках выбор меньше, чем в Москве, но ассортимент похожий. Продают вполне адекватный "бородинский" хлеб местной выпечки. Есть и настоящий бородинский из Москвы, в семь раз дороже местного. Семги мало, а которая есть, неожиданно дорогая, так как привозная, к тому же пересоленная. Зато всюду своя каспийская осетрина и белуга. Здесь эта рыба тоже считается дорогой: шесть долларов килограмм.
О хорошем: много красивых девушек (почти как в Эритрее). И вообще народ тут очень приветливый, открытый и дружелюбный...
«Московские новости»
