Одержимость Сапармурата Ниязова самим собой и всем «туркменским», а также его нелюбовь к образованию приносят свои плоды.

На переговорах в Китае Туркменбаши стало настолько стыдно за своих министров, что он повелел им всем в шестимесячный срок в совершенстве овладеть английским языком – невыполнимая задача даже в «нормальной» стране, а не то что а не то что в Туркменистане, где иностранные языки преподавать практически некому.

Изоляционная политика президента Туркменистана спустя десять лет дает результаты. Вероломная реформа туркменской системы образования, направленная на отказ от изучения иностранных языков и ряда общеобразовательных предметов, породила массовую безграмотность.

Президент издал свое распоряжение после визита туркменской делегации в Китай в начале декабря 2005 года с целью проведения переговоров и заключения контрактов на поставку газа, строительство шелкопрядильных заводов, поставку железнодорожного оборудования и получение кредитов.

В состав делегации вошли министры ряда ключевых отраслей, в том числе - нефтегазовой, текстильной и пищевой. Китайские чиновники вели переговоры на английском языке, а туркменские общались через переводчика.

Видимо, Туркменбаши не только устыдился за своих министров, но и почувствовал, что незнание ими английского языка может ослабить позиции Туркменистана на переговорах с иностранными партнерами.

«У Туркменистана открываются большие перспективы. У нас есть все возможности для совместной взаимовыгодной работы с иностранными государствами, - заявил президент на последнем заседании правительства. - Для этого набирайтесь опыта, осваивайте языки. Даже китайцы говорят по-английски, а мои заместители ни слова не понимают. Даю вам шесть месяцев, чтобы заговорили на английском, как на родном!».

Проблема заключается в том, что за годы своего правления Туркменбаши закрыл все центры изучения иностранных языков и свел преподавание русского и английского в средней школе и вузе до минимума.

Что делать чиновникам? Нанимать частного репетитора? Но их в стране почти не осталось. Все стоящие преподаватели давно уехали.

«Сейчас большая проблема найти преподавателя, который научит полноценно владеть английским языком: свободно изъясняться, писать и читать, - говорит бывший преподаватель кафедры иностранных языков одного из столичных вузов. - Большинство преподавателей высшей категории, оставшись без работы в связи с сокращениями, имея престижные дипломы российских вузов, уехали в Россию и успешно преподают там».

«Репрессированным» оказался не только английский, но и русский язык, хотя для туркмен он по-прежнему остается вторым, а для нетитульных народностей – основным языком общения. «Это означает лишь одно - знаний, полученных в туркменских школах, будет недостаточно для поступления в высшие учебные заведения за пределами страны. В России наши выпускники даже не пройдут вступительные экзамены», - говорит преподаватель русского языка одной из ашгабатских школ.

По словам одного из заместителей министра сельского хозяйства, которому исполнилось 28 лет, молодое поколение чиновников сознательно воспитывалось властями в информационном и образовательном вакууме - по так называемой «национальной модели развития», созданной Туркменбаши.

«В моем университете преподавание иностранного языка ограничивалось одним часом в неделю, а вместо экзаменов сдавали зачет. Весь упор делался на самосознание туркменского гражданина, на отвержение всего чуждого и развитие исконно туркменской культуры», - поясняет он.

Политика государства в сфере образования на протяжении последних десяти лет была сознательно направлена на то, чтобы население и особенно молодежь не имели возможности понимать иностранную речь: смотреть иностранные телеканалы и слушать радио; разговаривать с иностранцами без переводчика на улицах, в учреждениях; выезжать на учебу и на работу за границу.

Были закрыты даже детские «лагеря дружбы», организованные американским «Корпусом мира». Раньше детей в период летних каникул вывозили в специально организованные кампусы, где они общались с американскими волонтерами и изучали язык.

«Но и они стали неугодны режиму, потому что вместе с языком дети впитывали дух свободы, получали возможность почувствовать себя личностью со своими неотъемлемыми правами, - рассказал один из бывших участников проекта “Корпуса мира”. - Возвращаясь из лагеря, дети смотрели на мир другими глазами».

IWPR