Не спрашивай глухого про пенье соловья, гласит народная мудрость. Похоже, что, обсуждая в Комитете ООН по правам человека доклад Туркменистана о выполнении международного Пакта о гражданских и политических правах (CCPR), члены комитета столкнулись не только с политической глухотой, но также и со слепотой туркменских властей. Такой вывод нетрудно сделать, зная о том, что перечень вопросов, на которые международная организация ждет ответа от туркменской стороны (а их набралось более 30!), были заблаговременно, более полугода назад, представлены в письменном виде в ходе предсессионной подготовки к обсуждению и направлены в Туркменистан.
Что же конкретно интересовало Комитет?
Прежде всего, каким образом положения Пакта де-факто, то есть, на практике, находят применение в деятельности правоохранительных, в частности, судебных органов, а также целый ряд других вопросов. Например, какие меры предпринимаются для искоренения дискриминации в виде так называемых «проверок до третьего колена» при поступлении в высшие учебные заведения и трудоустройстве на государственную службу, или как прокомментировать утверждение о том, что в стране отмечается низкий уровень информированности населения о том, каким образом передается ВИЧ/СПИД, а также недостаточность средств защиты от ВИЧ/СПИД-инфекции, или как прокомментировать утверждения о том, что пытки и жестокое обращение с задержанными лицами широко распространены в Туркменистане, или ответить на сообщения о том, что, несмотря на законодательное обеспечение гарантий надлежащего уголовного процесса, на практике подсудимые зачастую этих гарантий лишены.
Но не будем забывать, что диалог-то ведь ведется с глухой и слепой стеной, а посему, кроме многочисленных выдержок из Конституции Туркменистана, Уголовного кодекса и ряда других законодательных актов, участники обсуждения не услышали практически ничего. Вернее, услышали, что фактов, подобных перечисленным, в Туркменистане нет — заявление, до боли напоминающее пресловутое утверждение об отсутствии секса в СССР.
Более того, все подобные «каверзные» вопросы, по мнению туркменской стороны, инициированы злобными эмигрантами, которые исходят ненавистью к процветающему Туркменистану, широко шагнувшему прямо из Золотого века сначала в эпоху нового Возрождения, а достаточно возродясь за минувшие 5 лет — первый президентский срок Курбанкули Бердымухаммедова — перенеслись прямо в эпоху Могущества и Счастья.
Разумеется, состояние могущества и счастья, которыми члены туркменской делегации: замминистра иностранных дел Вепа Хаджиев, директор Туркменского национального института демократии и прав человека при президенте Туркменистана Яздурсун Курбанназарова, а также постоянный представитель Туркменистана в ООН Аксолтан Атаева — по задумке составителей доклада должны были поразить членов Комитета по правам человека, было явно принижено, если не сказать совсем исчезло, когда в зале заседания они увидели представителей той самой «злобной эмиграции», а именно руководителей независимых правозащитных организаций Фарида Тухбатуллина, Вячеслава Мамедова и Тимирхана Мисриханова.
Градус политической восторженности г-жи Курбанназаровой был снижен настолько, что, по словам очевидцев, она зачитывала доклад так монотонно и тупо, что председатель был вынужден ее прервать к великой радости присутствующих в зале более сотни наблюдателей, жаждущих послушать представителей страны, уже сегодня провозгласившей себя чуть ли не земным раем. Зрелище было «ужасное», сообщает очевидец, «она, давясь, пила воду стаканами, пока ее коллега пытался найти в куче бумаг место, где она остановилась». Более того, г-жа директор туркменского института демократии на деле оказалась профаном по ряду вопросов, касающихся прав человека.
Возможно, туркменская сторона несколько оплошала, включив в состав делегации малоквалифицированных специалистов. Яздурсун Курбанназарова работает в должности директора института всего два года и, по-видимому, не научилась еще «держать удар» правозащитников, хотя и была до этого председателем комитета по защите прав и свобод человека в Меджлисе (парламенте) Туркмениcтана. Второй член делегации — первый заместитель главы МИДа Вепа Хаджиев тоже, что называется, «прокололся»: на замечание членов Комитета по правам человека о том, что многие положения и статьи, о которых упоминалось в докладе, властями на деле не соблюдаются, Хаджиев заявил: «Кроме законов и положений, на Востоке существует еще и практика». (Кстати, то, что туркменская «практика» не только не соответствует законам, но и напрямую их нарушает, было известно и без него).
Для сравнения: представлять доклад в Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам в конце прошлого года в Женеву прибыла более солидная делегация, в составе которой были чиновники из министерств экономики и развития, юстиции, образования, а также председатель комитета Меджлиса по экономической и социальной политике. Правда, это не спасло туркменскую делегацию от обилия «неприятных» вопросов, а также достаточно едких рекомендаций, данных Комитетом на будущее, в числе которых была и следующая: рассмотреть возможность создания в Туркменистане, в соответствии с Парижскими принципами, независимого национального правозащитного учреждения, уполномоченного осуществлять контроль за соблюдением прав, предусмотренных Пактом об экономических, социальных и культурных правах. Подобное пожелание было высказано в связи с тем, что Комитет выразил обеспокоенность: Туркменистан не имеет подобного учреждения, поскольку созданный при президенте Туркменский национальный институт демократии и прав человека не соответствует Парижским принципам, касающимся статуса национальных учреждений, занимающихся поощрением и защитой прав человека.
Таким образом, г-жа Курбанназарова попала, что называется, как кур в ощип: мало того, что она представляла этот сомнительный орган, так еще, как оказалось, и слыхом не слыхивала о Парижских принципах!
Но вернемся в зал заседания Комитета. Уже первый день обсуждения туркменского доклада принес немало сюрпризов. Как оказалось, собравшиеся были достаточно наслышаны о ситуации, царящей в Туркменистане, о нарушениях прав граждан, о коррупции и наркоторговле, а также о всех прочих «прелестях» эпохи Могущества и Счастья в государстве, руководимом мудрым Аркадагом. Поэтому один из присутствующих экспертов сразу заметил: «Мы здесь не для того чтобы слушать о законах, которые можно прочитать в Интернете и которые созданы с благими намерениями. Мы здесь чтобы получить информацию по практике применения этих законов в целом и по отдельным делам в частности».
«Наши» отбивались, как могли. Было сообщено, что в Туркменистане вскоре будет учрежден независимый институт омбудсмена — уполномоченного по правам человека, что зарубежные СМИ в стране «пользуются широкой свободой», что 32 журналиста из известных мировых агентств, включая Франс Пресс и Ассошиэйтед Пресс, свободно работают в Туркменистане. Министерство иностранных дел еженедельно проводит пресс-конференции и обмен мнениями о текущих событиях в стране. Кроме того, во второй половине 2011 года Туркменистан посетили еще 50 иностранных журналистов, что тюрьма Овадан-депе не является закрытой, как утверждают независимые источники, так как иностранцев, находящихся в ней, посещают сотрудники соответствующих диппредставительств.
Особенно поражал присутствующих своей политизворотливостью мидовский чиновник. Так, например, отвечая на вопрос о различии между содержанием доклада и фактами, предоставленными независимыми источниками, он пообещал, что в скором времени, благодаря новой информационной политике туркменского правительства, в международные организации будет поступать еще больше официальной информации. И вообще, заявил он, что касается сообщений о нарушениях, присутствие его делегации на сегодняшнем заседании есть доказательство желания Туркменистана ответить на обвинения, поступающие из внешних источников. Как говорится, желание-то есть! Вот только вразумительных ответов члены Комитета так и не услышали…
Что касается г-жи Курбанназаровой, то она, наглядно продемонстрировав отсутствие не только слуха, зрения, но еще и совести, заявила, что члены Комитета должны назвать конкретные факты нарушений, чтобы рассчитывать на конкретные ответы: «Если конкретные факты будут названы, то и ответы будут даны конкретные». По-видимому, сообщения правозащитников, представивших в Комитет свои содоклады, для нее не авторетет. Так и хочется воскликнуть: «Демократичная вы наша, демократичная!»
Однако ооновских экспертов на мякине не проведешь! Так, поднимая вопрос, касающийся правовой базы по предотвращению пыток, участник обсуждения из Швеции ехидно заметил, что, судя по докладу, Туркменистан оказался более «продвинутым» по части соблюдения прав человека, чем его страна. Тем не менее, его интересовало, была ли проведена проверка туркменских тюрем и следственных изоляторов независимыми наблюдателями, как было рекомендовано Комитетом против пыток, а также какова реакция правительства на просьбы Международной организации Красного Креста о посещении пенитенциарных учреждений. Кроме того, он озвучил фрагмент доклада правозащитников, в котором говорится о том, что туркменские граждане боятся заявлять о нарушении своих прав, а немногочисленные гражданские активисты работают в условиях, угрожающих их безопасности.
Дотошный швед со знанием дела заявил о том, что в библиотеке Туркменского национального института демократии и прав человека, к примеру, отсутствуют документы, содержащие критические замечания ООН в адрес туркменского правительства. Кроме того, посетителям этой библиотеки, как, впрочем, и пользователям интернет-кафе, необходимо при входе предъявлять паспорт, что вполне можно расценить как препятствие для тех, кто ищет информацию о правах человека. Его также не удовлетворила практика, принятая в Туркменистане еще со времен Сапармурада Ниязова, когда судебная власть подчинена президенту, лично отбирающему кандидатуры «служителей Фемиды». В качестве примера предвзятости и нарушения презумпции невиновности был приведен факт осуждения в 2006 году внештатных сотрудников Радио Свобода, в числе которых была Огулсапар Мурадова, вскоре скончавшаяся в тюрьме при не выясненных до сих пор обстоятельствах. На это заявление последовал достаточно неожиданный ответ. Как сообщил Вепа Хаджиев, Огулсапар Мурадова… покончила с собой в тюрьме, и причиной ее смерти является самоубийство, о чем туркменская сторона своевременно информировала международные организации.
Также участников обсуждения интересовали вопросы, связанные с бытовым насилием над женщинами, с нарушением прав несовершеннолетних при проведении расследования и вынесении судебных приговоров, а также судьбы осужденных по обвинению в попытке государственного переворота и покушении на президента в ноябре 2002 года. Их интересовало, почему покинули Туркменистан сотрудники организации «Врачи без границ», сколько российских граждан остаются на сегодняшний день в Туркменистане, каково положение «двойных граждан» и представителей «нетитульных» наций и религиозных течений, как правительство препятствует торговле людьми и правда ли, что туркменские девушки становятся секс-рабынями в Турции и Арабских Эмиратах, а в Туркменистане существуют «черные списки», куда внесены граждане, которым запрещен выезд за пределы страны. Также участников заседания волновала судьба людей, подвергнутых принудительному переселению.
Что касается «Врачей без границ», отметил Вепа Хаджиев, то в этой истории не было политических аспектов, после чего глубокомысленно добавил, что когда «личные интересы вступают в игру», возникает тупиковая ситуация. Что имел в виду уважаемый замминистра, осталось неизвестным. Он также не смог внятно пояснить, почему ряду лиц запрещен выезд из Туркменистана, но заметил, что список этих лиц «значительно меньше, чем 37 тысяч». Как известно, именно эту цифру называли правозащитники.
По поводу принудительного переселения Хаджиев заявил, что по данным Верховного суда, эта практика в Туркменистане не применяется с 2007 года.
Отвечая на вопрос о преследовании сотрудников Радио Свобода, Хаджиев объявил, что их деятельность в Туркменистане нельзя назвать журналистикой. Радио Свобода передает ложную информацию, сказал он, а своим источникам платит по 20 долларов. И тем не менее, нет никаких данных о случаях преследования тех, кто занимается сбором информации для Радио Свобода.
На заседании также было сообщено о том, что в Комитет по правам человека поступило девять жалоб граждан о нарушении Туркменистаном международного Пакта о гражданских и политических правах, пять из которых в настоящее время находятся на рассмотрении Комитета. По трем из них Комитет признал нарушения и теперь хочет знать мнение туркменской стороны.
Как следует из протокола заседания Комитета, представитель туркменского МИДа Вепа Хаджиев прокомментировал все три. Однако в протоколе упоминается лишь одна жалоба — от турецкого гражданина Фарука Бозбея, комментируя которую г-н Хаджиев заявил, что ее подателю было обеспечено справедливое и публичное судебное разбирательство. Что же касается жалоб на отсутствие переводчика и адвоката, то они не соответствуют действительности, а заявлению турецкого бизнесмена о применение к нему пыток, сказал Хаджиев, нет доказательств.
В сязи с этим мы обратились к Татьяне Шихмурадовой, также направившей сообщение в Комитет ООН по правам человека о нарушении ряда статей международного Пакта о гражданских и политических правах, допущенном в отношении ее мужа, бывшего министра иностранных дел Туркменистана Бориса Шихмурадова, приговоренного в декабре 2002 года к пожизненному заключению. Вот, что она рассказала:
Действительно, в апреле нынешнего года мной была направлена жалоба в Комитет ООН по правам человека. Вопреки моим опасениям и предупреждению друзей о том, что мое сообщение в ближайшее время вряд ли будет рассмотрено, так как Комитет получает подобные документы сотнями, вскоре я получила ответ. Оно было рассмотрено и, в соответствии с процедурой, принятой в подобных случаях, направлено в Туркменистан для комментариев по существу вопроса. В нем я, опираясь на имеющиеся у меня доказательства, заявляла о нарушении в отношении моего мужа статьи 6, части 1, статей 7, 9, 14, части 1 и статьи 15 Пакта. Речь идет, в частности, о нарушениях, допущенных в ходе следствия и судебного разбирательства, о содержании заключенного Шихмурадова уже более девяти лет в условиях полной изоляции от внешнего мира, а также о том, что с целью добиться признательных показаний к нему были применены пытки.
В течение шести месяцев, которые по процедуре Комитета ООН отводятся стране для предоставления комментариев по жалобе, никакого ответа получено не было, вследствие чего Комитет направил Туркменистану напоминание и назначил для дачи ответа новый срок. Возможно, на упомянутом выше заседании Комитета о моей жалобе также говорилось, но мне об этом не известно. Надежды на то, что туркменские власти, наконец, признают факт преднамеренного сокрытия сведений о моем муже, уже признанном ООН жертвой насильственного исчезновения, а также и о других заключенных, родственники которых до сих пор остаются в неведении об их судьбах, конечно, немного…
Что ж, вести диалог со стеной — почти всегда труд напрасный. Хотя, как заметила на заключительной стадии обсуждения туркменского доклада о соблюдении гражданских и политических прав председатель Комитета Зонке Занеле Маджодина, она была рада вести этот диалог и надеется, что он был началом долгих продуктивных отношений в области прав человека, которая все еще остается тревожной. Прогресс может быть достигнут не только путем принятия новых законов, но их практической реализацией, подчеркнула она. К сожалению, до понимания этого простого вывода туркменские власти, пораженные политической глухотой, пока не дошли.
Нургозель Байрамова www.gundogar.org
