Проблемы прав человека в свете учреждения института омбудсмена.
Замечательное время — весна — пришло на туркменскую землю, время новых надежд, новых планов, новых свершений. Весна — пора цветения, пора, когда ложатся в землю семена — основа будущих урожаев, когда и в мыслях, и в поступках людей любовь и забота о ближних преобладают над собственным эгоизмом, когда обостряется чувство справедливости и хочется делать добро — всем и всегда…
Вот такие возвышенные мысли сопровождали мое решение написать о достаточно неординарном событии в жизни нашего нейтрального государства — утверждении Меджлисом кандидатуры первого в истории Туркменистана уполномоченного по правам человека. И причина этого оптимизма заключается не только в том, что этот ответственный пост был доверен представительнице «слабого» пола депутату Яздурсун Курбанназаровой: туркменские женщины давно и прочно занимают высокие государственные должности.
Председатель Меджлиса Акджа Нурбердыева вот уже десять лет успешно «рулит» туркменскими депутатами, добросовестно исполняя также разного рода представительские обязанности от приема верительных грамот иностранных послов до участия в велопрогулках с президентом и его вице-премьерами.
А возьмите Гульшат Мамедову: какой силой духа и стойкостью надо было обладать, чтобы лишившись в апреле 2015 года поста министра образования с формулировкой «за недостатки в работе», не пасть духом и уже в августе того же года занять пост председателя комитета Меджлиса по социальной политике, а через год вернуться в правительство на этот раз — в ранге вице-премьера-куратора вопросов культуры и средств массовой информации! К сожалению, загадочная политическая ремиссия не была продолжительной: в обновленный состав Кабинета 53-летняя Гульшат Сахиевна не вошла. Поблагодарив ее за проделанную работу, президент сообщил, что «её опыт и знания будут использованы на другом важном направлении».
Я уже не говорю о том, как представлены туркменские женщины на международной арене! 22 года находиться во главе миссии Туркменистана в ООН — это вам не шутка! И чем, если не огромным опытом и авторитетом Аксолтан Атаевой (говорю это вполне серьезно и с должным уважением) вызвано решение президента поручить ей также возглавлять туркменские диппредставительства в Бразилии, Венесуэле и на Кубе?
А кто у нас руководит работой посольства в КНР — практически основном экономичском и торговом партнере Туркменистана, а заодно в Монголии и Вьетнаме? Несравненная Чинар Рустемова!..
Но вернемся к главной героине нашего очерка — Яздурсун Курбанназаровой — женщине, даже имя которой является воплощением надежд на грядущее обновление: ведь «яз» — по-туркменски значит «весна». Вообще-то, в соответствии с законом «Об омбудсмене» (вступил в силу с 1 января 2017 г.), президент предложил Меджлису рассмотреть три кандидатуры, но что-то мне подсказывает, что против фамилии Яздурсун стоял маленький «крыжик», ну, так, на всякий случай… К слову сказать, два отвергнутых кандидата так и остались не известными широкой общественности. А жаль!
«Спортсменка, комсомолка, красавица», — сказал бы о ней известный кинематографический персонаж. На самом же деле Яздурсун — типичный представитель новой туркменской номенклатуры образца Эпохи могущества и счастья, поделился своим мнением мой собеседник, недавно покинувший Туркменистан и в силу этого просивший не называть его имени.
Начало ее бурной карьеры относится к периоду правления Сапармурада Туркменбаши Великого, к Золотому веку туркмен. В те времена Меджлис Туркменистана насчитывал всего-навсего 50 депутатов, а не 125, как сегодня, выборы были безальтернативными, на каждое место претендовал только один кандидат (а не 2,3 кандидата, как на выборах в 2008 и 2013 годах!), и от мнения электората ничего не зависело. Впрочем, как и теперь. Каждый «народный избранник» становился депутатом, лишь пройдя тщательный отбор и заручившись поддержкой на самом «верху», тем более, если этот избранник — 30-летняя выпускница юридического факультета ТГУ. В 1998 году она избирается депутатом Меджлиса 2-го созыва (1998-2003 г.г.) и входит в состав комитета по социально-экономической политике. Затем избирается депутатом 3-го (2004-2008 г.г.), 4-го (2009-2013 г.г.) и 5-го (2014-2018 г.г.) созывов. В депутатском корпусе 4-го созыва Я. Курбанназарова — глава комитета по защите прав и свобод человека. С февраля 2010 по январь 2014 года к статусу депутата прибавляется должность директора Туркменского национального института демократии и прав человека (ТНИДПЧ) при президенте Туркменистана.
По неизвестной причине, начиная с января 2014 года, в биографии будущего омбудсмена — трехгодичный пробел. Сообщив общественности о том, что новым директором ТНИДПЧ назначен Амандурды Арабов, официальные СМИ предоставили нам самим додумывать, на какую такую «другую работу» перешла Яздурсун. Кроме того, сообщалось, что ранее руководимый ею парламентский комитет по защите прав и свобод человека в Меджлисе 5-го созыва возглавил Атамурад Тайлиев.
Выходило, что наша героиня либо осталась рядовым депутатом (это с ее-то 16-летним стажем!), либо в ее жизни произошло что-то иное, о чем простым избирателям знать не положено. Иначе как объяснить тот факт, что не только мой весьма осведомленный собеседник, но и тщательные поиски в недрах интернета не прояснили эту ситуацию вплоть до 20 марта 2017 года, когда Меджлис Туркменистана явил населению нового борца за его права, сообщив попутно об освобождении Курбанназаровой от депутатских обязанностей в силу уже упомянутого закона «Об омбудсмене».
Были кое-какие предположения, начиная от «семейных обстоятельств» — до работы в каком-либо дипломатическом представительстве или повышения правозащитной квалификации в каком-нибудь заграничном университете. Последние два, правда, противоречат требованию о необходимости для кандидата в омбудсмены постоянно проживать и работать в Туркменистане в течение 10 лет, предшествующих назначению. Но если все остальные требования: возраст, знание национального языка, высшее образование, высокие моральные качества и опыт в области защиты прав человека — соблюдены, можно найти массу вариантов объяснения загадочного трехгодичного «таймаута».
Что же касается основного требования — необходимости иметь опыт в области защиты прав человека, на этом пункте хочется остановиться более подробно. Казалось бы, здесь все в порядке: годы во главе профильного комитета парламента плюс годы работы директором института прав человека! Однако никаких конкретных данных о том, как именно г-жа Курбанназарова защищала права соотечественников, что-то не нашлось. Зато имеются свидетельства того, как будущий омбудсмен яро отстаивала позицию официальных туркменских властей, выступая на сессиях договорных органов ООН, рассматривавших соблюдение прав человека в Туркменистане.
Так было в марте 2012 года в ходе обсуждения в Комитете ООН по правам человека (КПЧ) первого периодического доклада Турменистана о выполнении Международной конвенции о гражданских и политических правах. Тогда, в Нью-Йорке члены КПЧ столкнулись с исключительной способностью официальной делегации Туркменистана, в которую, кроме Я. Курбанназаровой, входили также Аксолтан Атаева и замминистра иностранных дел Вепа Хаджиев, уходить от «неудобных» вопросов, переводя разговор о практическом применении положений Конвенции и конкретных фактах ее нарушений на информацию о состоянии правовой базы Туркменистана, характеристику законов и других правовых норм.
Сообщить о том, как реализованы в Турменистане зафиксированные в Конвенции гражданские и политические права и свободы, разумеется, было поручено Яздурсун. «И это была ошибка, — говорит мой собеседник, присутствовавший на этом заседании. — Докладчице нЕчего было сказать по существу заданных членами КПЧ вопросов. Постоянно путаяась в разложенных перед ней страницах текста выступления, она продолжала монотонно твердить о принятых законодательных актах, цитировать содержание статей и параграфов, чем ввела аудиторию в состояние, близкое к летаргии. Поняв, что драгоценное время и надежды на продуктивный диалог с туркменскими чиновниками катастрофически тонут в бессмысленном словесном потоке, модератор заседания был вынужден прервать выступление. Это решение поддержали члены комитета: "Мы здесь не для того чтобы слушать о законах, которые можно прочитать в интернете и которые созданы с благими намерениями. Мы здесь чтобы получить информацию по практике применения этих законов в целом и по отдельным делам в частности". Что еще печальнее — оказалось, что г-жа директор на деле, мягко говоря, не вполне владеет правозащитной тематикой, а говоря попросту, является профаном по ряду вопросов, касающихся прав человека. Заявление члена КПЧ о том, что руководимый ею Туркменский национальный институт демократии и прав человека при президенте Туркменистана не соответствует Парижским принципам в части самостоятельности и независимости, было воспринято ею буквально как личное оскорбление».
«Продолжая попытки установить формат диалога, Комитет выдвинул ряд конкретных проблем, связанных с нарушением прав и свобод граждан, о которых стало известно из докладов независимых правозащитных организаций. Туркменской делегации предстояло либо признать, либо аргументированно опровергнуть эти факты, однако ничего подобного не произошло. В ход снова были пущены Конституция и законы Туркменистана, слегка разбавленные бездоказательными заявлениями о том, что в Туркменистане пыток нет, политзаключенных и узников совести нет, судебного произвола нет, гендерного неравенства нет, работорговли нет, СПИДа нет, коррупции нет, безработицы нет, ограничений не передвижение нет и т.п. — одним словом, торжество Эпохи могущества и счастья!..»
Та же история повторилась и через год, когда нашу героиню вновь включили в официальную делегацию, на этот раз представляющую Туркменистан в Совете по правам человека ООН на процедуре обсуждении так называемого Универсального периодического доклада. И снова члены делегации не столько были озабочены проблемами соблюдения прав сограждан, сколько старались не уронить «честь мундира» и не дать членам рабочей группы Совета усомниться в широкомасштабных успехах проводимой туркменским президентом и его правительством внешней и внутренней политики. И снова г-же Курбанназаровой пришлось, собрав волю в кулак, доказывать преимущества туркменского законодательства и пытаться убедить участников заседания в том, что Туркменистан отклоняет требование об освобождении всех узников совести и политических заключенных «в связи с отсутствием наличия таковых фактов».
Как бы то ни было, участие в подобных мероприятиях позволило Яздурсун Курбанназаровой приобрести кое-какой опыт в общении с представителями правозащитных организаций. Некоторые сведения о специфических особенностях работы уполномоченных по правам человека были получены ею в ходе встреч и консультаций с зарубежными омбудсменами, куда Курбанназарову иногда приглашали в надежде услышать от нее что-либо толковое о методах работы правозащитников в одном из самых закрытых государств.
А что рассказывать? Что единственный представитель гражданского общества, открыто выступающий за права человека в стране — это подвергающаяся постоянной травле и запугиванию Наталья Шабунц, а остальные, как, например, мой собеседник, вынуждены скрывать и свои имена, и свою деятельность? Что контакты с международными правозащитными организациями, равно как и с эмигрировавшими из страны правозащитниками, приравнивается к государственной измене и карается лишением свободы? Как мотивировать успехи в деле защиты прав и свобод человека в Туркменистане, если на протяжении многих лет остаются нерешенными проблемы насильственных исчезновений и уголовных преследований независимых журналистов, остаются без ответа жалобы на принудительный снос жилья, на преследования верующих и представителей национальных меньшинств, на запрет выезда из страны, на использование принудительного женского и детского труда, на судебный и внесудебный произвол, на превышение полномочий сотрудниками полиции и МНБ, на пытки и насаждение в стране атмосферы страха, на факты коррупции чиновников, взяточничество и кумовство представителей власти?
Все вышеизложенное, однако, не является полным перечнем проблем, с которыми теперь придется вплотную столкнуться уполномоченному по правам человека в Туркменистане Яздурсун Курбанназаровой, если она действительно намерена честно исполнять свои новые обязанности в соответствии с принятым законом. Однако повод для сомнения велик: принятие закона не есть гарантия его исполнения.
Много ли реально независимых политических партий было создано после выхода закона «О политических партиях» (январь, 2012 г.)? Много ли независимых СМИ начали деятельность в Туркменистане после принятия закона «О средствах массовой информации» (декабрь, 2012 г.)? Много ли митингов и мирных шествий прошло в стране после выхода закона «Об организации и проведении собраний, митингов, демонстраций и других массовых мероприятий» (февраль, 2015 г.)? И что реально может изменить принятие закона «Об омбудсмене», если не будет соблюдено основное требование — его независимость и неподотчётеность каким-либо государственным органам и должностным лицам?
Одним из ведущих комитетов Меджлиса считается комитет по защите прав и свобод человека. Указом президента Туркменистана в октябре 1996 года был учрежден и поныне существует Туркменский национальный институт демократии и прав человека при президенте Туркменистана, в стране созданы Межведомственная комиссия по правам человека и международному гуманитарному праву и Государственная комиссия по рассмотрению обращений граждан по вопросам деятельности правоохранительных органов при президенте Туркменистана. Во исполнение закона «О порядке обращений граждан и их рассмотрения» учреждены региональные и местные комиссии. Разработаны и приняты новая редакция Конституции Туркменистана, законы «О государственных гарантиях прав ребенка», «О государственных гарантиях обеспечения равных прав и равных возможностей для женщин и мужчин», «О свободе вероисповедания и религиозных организациях» и множество других «правильных», с юридической точки зрения, законов. Внесены дополнения и изменения в Гражданский, Уголовный, Уголовно-процессуальный, Трудовой и другие кодексы Туркменистана, составлены «Национальный план действий по правам человека» и «Национальный план действий по борьбе с торговлей людьми»… Похоже, омбудсмен стал последним «пазлом», без которого радужная картина «Туркменистан — государство для человека!» не была бы завершенной.
Так куда же отправится в первую очередь новоявленный туркменский омбудсмен: в страшные застенки Овадан-депе или к ютящимися у родственников многодетным семьям, лишенным жилья во имя грядущих 10-дневных соревнований по спортивным танцам и борьбе на поясах? Поможет ли она восстановиться на работе человеку, уволенному за разоблачение злоупотреблений своего начальника, или поможет заключенному журналисту-фрилансеру добиться пересмотра сфабрикованного против него уголовного дела о хранении наркотиков?
Как сказал мой собеседник, скорее Амударья потечет вспять, а в Каракумах созреют ананасы. «Я бы хотел посоветовать Яздурсун Курбанназаровой свой первый визит нанести в Президентский дворец, поскольку возникла необходимость кое-что прояснить, — добавил он. — Выступая 13 января нынешнего года с программной речью в Меджлисе, президент, в числе других, коснулся вопросов защиты прав и свобод человека и создания в стране института омбудсмена. Он, в частности, отметил, что этот институт "призван сыграть значимую роль среди контролирующих органов, противодействующих произволу чиновников органов государственного управления и использованию ими служебных полномочий в корыстных целях", то есть, коррупции. Выходит, президент предлагал наделить уполномоченного по правам человека функциями, изначально относящимися к сфере деятельности Высшей контрольной палаты и органов прокуратуры. К счастью, это опрометчивое предложение не было внесено в текст закона. А раз так, не значит ли это, что в дополнение к закону будут даны некие "устные рекомендации"? Если да, то прощайте, Парижские принципы!..»
Эта грустная тирада окончательно развеяла радужное настроение, с которым я начинала свой очерк, посвященный женщине с «весенним» именем Яздурсун, и лишила последних иллюзий относительно каких-либо изменений в сфере прав человека, даже несмотря на появление должности уполномоченного.
P.S. В обозримом будущем, а именно в октябре 2017 года, Я. Курбанназаровой предстоит дебют в качестве омбудсмена на слушаниях в Комитете ООН по экономическим, социальным и культурным правам (CESCR). Что ж, как говорится, поживем — увидим!
Нургозель Байрамова
www.gundogar.org
