В конце сентября 2005г. к нам обратился независимый туркменский журналист ныне проживающий в Вашингтоне Сапармурад Овезбердыев. Его родственники в Ашгабаде находятся под постоянным контролем туркменских спецслужб. Распоряжением министра связи Расула Ходжакурбанова (телефон приемной 35 66 65) с 17 ноября 2004 года телефоны в квартире его жены Огулдурды отключены.
Это произошло после ее телефонного звонка супругу в Вашингтон. Овезбердыев рассказывает:”Согласно правил, оплата телефонных переговоров должна производиться в конце каждого месяца. Местная телефонистка настояла на немедленной оплате международного разговора в начале ноября месяца, что и было незамедлительно сделано моей супругой”. Несмотря на это телефоны все еще не подключены. Овезбердыев считает: “Этот случай подтверждает, что министр связи не нашел другую причину, чтобы отключить наши телефоны”.
Подобным притеснениям семья С. Овезбердыева подвержена уже несколько лет. 1 июня посольство США в Туркменистане направило дипломатическую ноту в туркменское министерство иностранных дел с просьбой о содействии в разрешении сложившейся ситуации. До сих пор какого-либо ответа на диппослание не получено. Сотрудники посольства продолжают наблюдать за ситуацией.
Кроме Овезбердыева, различным притеснениям подвержены и другие граждане. Наш наблюдатель беседовал с матерью одного из диссидентов. Вот что она сказала:”Почему то у нас в стране родственников инакомыслящих считают “донук”- врагами, их преследуют и запугивают. В крайнем случае выдумывают различные причины, чтобы отрезать нас от внешнего мира, такие как: беспричинные отключения телефонов, увольнения с работы, запрет на выезд из страны, периодические вызовы в полицию перед большими праздниками или при очередной чистке”.
Во время рассмотрения уголовных дел бывших вице-премьера правительства Е. Гурбанмурадова, руководителя аппарата президента Р. Сапарова, председателя государственного концерна «Туркменнефть» С. Валиева, председателя торговой корпорации «Туркменнефтегаз» И. Чарыева и других высокопоставленных чиновников более тысячи человек прошли через вызовы в органы, допросы, запугивания, угрозы и унижения. ТХФ уточнил кого в первую очередь подвергали различным преследованиям во время кампании по чистке. Во-первых, родственников и коллег попавшего в опалу чиновника. Во-вторых, помилованных ранее лиц, которые находятся под постоянным контролем полиции. В-третьих, потенциально опасных режиму лиц - родственников диссидентов, инакомыслящих, правозащитников.
Родственник диссидента А. “Как только начинается очередная чистка меня постоянно вызывают спецслужбы. В этот раз нас было человек 40, люди сидели даже на полу, стояли на улице. Некоторые, наученные горьким опытом, на всякий случай пришли с женами, детьми. Держали нас до 23.30. Полицейские зверствуют по страшному. При мне в кабинет завели молодую симпатичную туркменку. Дверь почему-то заперли на ключ. Через 40 минут она вышла вся в слезах, оправляет одежду и прячет глаза. Следом за ней вышел взъерошенный следователь в рубашке навыпуск. Люди стали отворачиваться и делать вид что ничего не поняли.”
Рассказывает диссидент Х. “В июле к моим родственникам пришли двое сотрудников МНБ. Несмотря на то, что их паспорта давно уже изъяты властями, сотрудники МНБ потребовали с них документы. Пришлось вновь, в который раз, объяснять что документы изъяты властями. Сотрудники оставили повестку на всех совершеннолетних с предписанием явиться в МНБ. В назначенное время мои родственники пошли в указанный кабинет, ответили на вопросы. С них взяли подписку о невыезде. Через три дня опять звонок, теперь уже из прокуратуры. Несмотря на пояснения, что люди уже были по повестке в МНБ, им ответили:” Все равно приходите!” В прокуратуре все повторилось, там также взяли подписку о невыезде. За последнее время с моих родственников уже седьмой раз берут подписку о невыезде. Как они могут куда-то уехать, если паспорта у них отобрали?”
Другой очевидец был вынужден ходить сначала на допросы в прокуратуру, а затем в районную полицию. Когда он обратил внимание на то, что уже был в прокуратуре, то полицейские ответили:”А у нас не отмечено, поэтому явка обязательна”.
Еще одно сообщение касается предстоящего помилования. Двое очевидцев, побывавших на допросах, передали слова следователя:”У нас разнарядка: после осеннего помилования каждый следователь должен посадить 15 человек”.
Отец одного из помилованных рассказал.”Моего сына несколько лет назад осудили по сфабрикованному делу. Поскольку мы били в тревогу, указывали на явную сфабрикованность, обивали всевозможные пороги, нам удалось добиться его освобождения, так сказать “помилования”. Но сына все равно не оставляют в покое: его постоянно принуждают явиться в полицию, причем документы официально не оформляются. Полицейские запугивают его и не скрывают намерения вновь посадить“.
Мы попоросили прокомментировать ситуацию работника Азатлыкского районного отделения полиции, пожелавшего сохранить анонимность:”Мне например, после помилования необходимо выполнить план по поимке 14 преступников. Где я их возьму? Вот мы и трясем бывших осужденных и неугодных режиму.”
При этом Главная прокуратура Туркменистана – орган, обязанный проводить надзор за законностью задержания, следственных действий, допросов, содержания под стражей и исполнения наказания в настоящее время превратился в репрессивную машину. Судебные же процессы лишены прозрачности и подотчетности, нет независимой судебной власти.
Туркменский Хельсинкский Фонд по правам человека.
