Необъяснимые исчезновения в Стамбуле двух проживавших там активистов таджикской оппозиции подчеркивают, что Турция более не является безопасным убежищем для оппозиционеров из Центральной Азии. Активисты говорят, что некогда гостеприимное для них место изменилось за последнее десятилетие. И произошло это тогда, когда Анкара стала углублять сотрудничество в сфере безопасности с авторитарными правительствами стран Центральной Азии.

Ты привлекаешь внимание к попавшему в беду товарищу, а затем беда настигает тебя самого — такова жизнь за рубежом активиста из Центральной Азии.

«Транснациональные репрессии» — действия правительств, которые руками своих агентов даже за границей заставляют замолчать оппозиционеров — всё чаще становятся главной темой докладов правозащитных организаций, освещающих события в Центральной Азии. К наиболее авторитарным странам этого региона относят Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан.

В транснациональных репрессиях принимают участие правительства по всему миру (обычно недемократические), стремящиеся запугать, экстрадировать, а иногда и убить своих предполагаемых врагов в иностранных юрисдикциях.

Около десяти лет назад Турция считалась одним из самых безопасных убежищ для активистов из Центральной Азии — благодаря отсутствию ограничений на поездки для граждан региона и довольно низкой угрозе экстрадиции.

Однако в последние годы это не так, и эксперты отмечают изменение отношения турецких властей.

ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ТАДЖИКСКИХ АКТИВИСТОВ

Только за последний месяц двое таджикских политических активистов, проживающих в Турции, бесследно исчезли. Это вызвало опасения, что их силой вывезли на родину, где нормой для критиков правительства стали длительные тюремные сроки и жестокое обращение в местах лишения свободы.

По словам эксперта по правам человека в Центральной Азии Стива Свердлоу, Сухроб Зафар из таджикской оппозиционной организации «Группа 24» в течение последних двух недель пытался разыскать своего коллегу-активиста Насимджона Шарипова, жившего в изгнании в Стамбуле. Связь с ним пропала 23 февраля.

Однако исчезновение 10 марта самого Зафара вызвало тревогу таджикских активистов, которые не могли связаться с лидером «Группы 24».

По данным «Группы 24», на протяжении десяти лет жизни в Турции Зафар регулярно получал угрозы — текстовые сообщения с предупреждениями о том, что его убьют или похитят.

Его неоднократно задерживали турецкие власти — предположительно по запросу Таджикистана, — а затем освобождали.

В Таджикистане «Группа 24» числится «экстремистской организацией» по решению Верховного суда, принятого в октябре 2014 года, вскоре после того, как она призвала к проведению митингов против режима авторитарного президента Эмомали Рахмона.

Это решение в целом совпало с окончанием терпимости режима даже к ограниченной политической оппозиции.

Менее чем через год Верховный суд дал то же определение Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) — умеренной оппозиционной партии, которая даже занимала места в парламенте до спорных выборов в марте 2015 года.

Многие из лидеров ПИВТ были заключены в тюрьму: суд признал их виновными в организации якобы восстания, когда высокопоставленный чиновник министерства обороны и его сторонники подняли мятеж, который был подавлен правительственными войсками в ходе столкновений за пределами столицы Душанбе.

В 2015 году основателя «Группы 24» бизнесмена Умарали Кувватова застрелили в Стамбуле, что стало своего рода переломным моментом для центральноазиатских диссидентов, живущих в городе.

2016 ГОД — ТОЧКА НЕВОЗВРАТА ДЛЯ ТУРЦИИ

Маловероятно, что Турция непосредственно причастна к убийству оппозиционера, хотя убийцам удалось покинуть страну до того, как они предстали перед судом.

Уроженец Таджикистана, который, как сообщается, заманил Кувватова на ужин, где его отравили, а затем застрелили на улице, был приговорен турецким судом к пожизненному заключению.

Однако в последние годы турецкие власти гораздо охотнее идут на сотрудничество с правительствами стран Центральной Азии по поводу диссидентов, ищущих убежища на территории страны.

И, скорее всего, это связано с тем, что Анкара ожидает от своих центральноазиатских партнеров ответной реакции.

В отчете Freedom House, опубликованном в прошлом месяце, международная организация на основе данных за последнее десятилетие включила Турцию и Таджикистан в пятерку самых активных участников транснациональных репрессий. В тройке лидеров оказались Китай, Египет и Россия.

Точкой невозврата для Турции, несомненно, стала попытка переворота 2016 года против президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и правительства, в результате которой было убито около 250 человек.

Это событие заставило турецкое правительство объявить тотальную войну сети проживающего в США исламского мыслителя Фетхуллаха Гюлена, бывшего союзника Эрдогана, на которого Анкара возложила ответственность за попытку переворота. При этом сам Гюлен эти обвинения всячески отрицает.

За путчем последовали десятки тысяч увольнений и тюремных заключений в Турции, а также все более напряженные отношения между Анкарой и любой страной, где Гюлен имел связи — в основном через сеть частных школ ученого.

В то время как правительства некоторых стран Центральной Азии еще до попытки переворота ввели ограничения на деятельность учреждений, связанных с Гюленом, в Казахстане и Кыргызстане продолжали функционировать многие открытые им школы и университеты.

Во время визита Эрдогана в Бишкек в 2018 году он неоднократно упоминал в своих речах организацию, которую Анкара называет FETO — организацией последователей Гюлена, — и открыто предупреждал президента Кыргызстана Сооронбая Жээнбекова, что он рискует быть свергнутым «гюленистами».

В конце концов, Жээнбекова свергли в 2020 году силы, поддерживающие нынешнего президента Кыргызстана Садыра Жапарова, который явно не осудил Анкару, когда турецкие агенты похитили в Бишкеке в июне 2021 года Орхана Инанды — уроженца Турции, основателя вдохновляемой Гюленом сети школ «Сапат» в Кыргызстане.

Инанды, у которого на момент похищения также был кыргызский паспорт, в прошлом году был осужден в Анкаре на 21 год лишения свободы за «создание вооруженной террористической группировки».

ДЕПОРТАЦИЯ ТУРКМЕН

В первые годы после обретения республиками Центральной Азии независимости в результате развала Советского Союза Турция рисковала испортить отношения с крупнейшей страной региона, Узбекистаном, отказавшись выдать лидеров оппозиции Мухаммада Салиха и Абдурахмона Полата.

В ответ на это Узбекистан приостановил безвизовый режим между двумя странами. Он был восстановлен только с приходом к власти Шавката Мирзиёева после смерти первого президента Узбекистана Ислама Каримова в 2016 году.

До недавнего времени Турция была одной из немногих стран, куда граждане соседнего с Узбекистаном государства, Туркменистана, могли ездить без виз. Но всё изменилось в 2022 году, когда турецкое правительство отменило безвизовый режим по настоянию Ашхабада.

Таджикистан — единственная страна Центральной Азии, находящаяся в пятерке лидеров рейтинга транснациональных репрессий Freedom House. Но Туркменистан при этом вошел в «пятерку главных преступников в 2023 году» по версии организации.

И Ашхабад не заслужил бы этот статус без активной поддержки со стороны Турции, которая уже давно стала ключевым направлением трудовой миграции — десятки тысяч жителей репрессивной, экономически отсталой страны отправляются на заработки в турецкие города.

Источники Туркменской редакции Азаттыка рассказывают о тысячах случаях депортаций из Турции с тех пор, как Анкара возобновила действие визового режима. Однако закрытый характер авторитарного центральноазиатского государства затрудняет отделение политически активных мигрантов от обычных.

Но точно известно, что в Ашхабад были депортированы по меньшей мере шесть туркменских политических активистов: Фархат Мейманкулиев, Ровшен Клычев, Умит Кузыбаев, Довран Имамов, Максат Баймурадов и Сердар Дурдулиев, сообщает Туркменская редакция.

Дурсолтан Таганова — относительно известная оппозиционная активистка, проживающая в Стамбуле, как минимум дважды была на грани депортации еще до введения новых визовых ограничений, когда ее задерживали в 2020 и 2021 годах.

В 2020 году Таганова содержалась в депортационном центре. Ее освободили после того, как 11 правозащитных организаций призвали турецкие власти не доводить дело до депортации.

В 2021-м Таганова рассказала журналистам, что ее вызывали в турецкую миграционную службу, где предупредили, что у нее могут возникнуть проблемы с нахождением в стране, если она не прекратит свою политическую деятельность.

Туркменские активисты в Турции оказались в центре внимания в докладе, представленном для Универсального периодического обзора Туркменистана в Совете ООН по правам человека. Доклад написали Группа по защите прав человека Университета Южной Калифорнии и венская правозащитная группа «Свобода для Евразии».

Авторы доклада назвали Турцию «все более небезопасной средой» для туркменских политических активистов и правозащитников, где туркмены в целом сталкиваются со «слежкой, ограничениями на поездки, дискриминацией и другими злоупотреблениями, которые Ашхабад и Анкара все чаще используют для контроля и наблюдения» как за ними, так и за их родственниками на родине.

В докладе отмечается, что турецкая полиция «по сообщениям, составила список из 25 туркменских мигрантов, подлежащих депортации по указанию консульства Туркменистана [в Стамбуле]».

Эти согласованные усилия по прекращению статуса крупнейшего города Турции как центра туркменской политической активности могут принести желаемый эффект.

Эзиз Мамедов, проживающий в Стамбуле туркмен, сообщил о регулярных актах запугивания с тех пор, как он стал политически активным в 2021 году. Он рассказал, что неизвестный напал на него с ножом во время акции протеста у консульства.

В январе Мамедов заявил, что больше не занимается активистской деятельностью.

«Я подумал, зачем я бросаюсь в огонь, — сказал Мамедов. — То, чем мы жертвовали и что делали от имени [туркменского] народа, не оправдалось».