Туркменский Хельсинкский Фонд по правам человека на основе многочисленных и достоверных свидетельств составил приблизительный механизм, согласно которому действуют работники туркменских правоохранителных органов по отношению к задержанным и заключенным.
... Сотрудники, проводящие пытки, предварительно употребляют наркотики или алкоголь в большом количестве. В местах лишения свободы из-за пыток и нечеловеческих условий каждую неделю умирает пять-шесть заключенных. Есть сведения о смертных случаях заключенных из-за недостатка питания и невылеченных болезней, предположительно в результате того, что власти отказывали им в пище и медицинской помощи. В начале года в ТХФ поступило сообщение о смертном случае заключенного до ареста весившего 120 кг. На момент смерти осужденный весил 37 кг. Истинную причину смерти заключенного власти никогда открыто не признают. Обычно ставят диагноз: вскрытие вен или передозировка наркотиками. Врач посещает заключенных один раз в месяц. Кровь на анализ берут одним использованным шприцем у всех обитателей камеры. Одноразовые шприцы – дорогое удовольствие. Медикаменты передавать заключенным запрещено. Если заболел зуб, то его просто выдергивают. Тюрьмы переполнены больными туберкулезом. Никакой профилактики или лечения не проводится. Заключенные мужчины, больные туберкулезом, месяцами не могут добиться лечения. Тюремное начальство ссылается на переполненность больницы в основном осужденными женщинами. Никакие официальные жалобы, объяснения не помогают.
В тюрьме, если над заключенным еще нужно поработать, то его сначала сажают в камеру по семь-восемь человек, среди которых также имеются осведомители. Остальных закрывают в камеры, где находятся до пятидесяти заключенных. До суда, три и более месяцев, не разрешены переписка с внешним миром, свидания, передачи. Однако администрация тюрьмы, за деньги от родственников, может позволить передать заключенному одежду, постель, еду.
После суда переводят в камеру размером 5х6, где содержатся до пятидесяти человек. Заключенные спят по очереди. Постель не предоставляется. Если родственники передадут постельную принадлежность, то половину отберут надзиратели. Вши, туберкулез, чесотка обычны для мест заключения.
В туалет выводят из камеры в шесть утра и в двенадцать часов дня. В другое время только за деньги, тариф – 5 000 манат. На прогулку выводят один раз в неделю на 30 минут. Тяжелее всего находиться в камере летом, в жаркое время года. В это время наиболее часты смертельные случаи заключенных. Чаще всего маленькую нужду заключенные справляют в пластмассовые бутылки, а затем когда их выводят в туалет убирают за собой. По свидетельству очевидцев, конвоиры практикуют оригинальное наказание: если кто-либо из заключенных вызвал гнев у конвоира, то последние выливают мочу из бутылок на пол в камеру. Сорокоградусная жара, непроветриваемость камеры и аммиачные испарения доводят заключенных до сумасшествия.
Один раз в неделю проводят плановые обыски. Отбирают все, что представляет интерес для надзирателей – продукты, медикаменты, бытовые принадлежности. Если кто-либо из заключенных выразит недовольство режимом содержания в тюрьме, вызывают ОМОН. Омоновцы бьют всех подряд, не разбираясь.
Большинство заключенных не выдерживают нечеловеческих условий тюрьмы, и поскольку приобрести дозу наркотика не составляет труда, то многие за время отсидки становятся законченными наркоманами. Дозу наркотика в любое время можно приобрести за деньги. В Байрам-Алийской тюрьме есть барак под названием “Бомбей”. Здесь можно купить любое наркотическое вещество в любом количестве. Точно такие же спецместа имеются во всех тюремных учреждениях. Доставка и реализация наркотиков в них четко налажена.
Тюрьма в Байрам-Али считается более-менее, если можно так выразиться, приемлемой. Бараки разные, в зависимости от контингента и материального положения. В комнатах размером 5х4 содержатся до восьми заключенных. Но за такую “благодать” нужно платить ежемесячно по 50 000 манат с каждого обитателя. Плюс надзиратели каждую неделю забирают по 10 000 манат якобы за ремонт. Чтобы устроиться на работу также нужно платить.
За свидание родственники осужденного платят начальнику отряда 20 000 манат. Как суточное, так и часовое свидание проходит в коридоре или в комнате вместе с пятью-шестью другими семьями.
Питание везде одинаково – отходы и гнилые продукты, разбавленные водой. Из-за постоянного голода заключенные бредят едой. В своих письмах к родственникам они постоянно просят приносить побольше различной еды. Во всех тюремных учреждениях еда, принесенная родственниками, до заключенных в полном объеме не доходит. Охрана забирает всю еду себе, кроме сухарей, хлеба, чая. Есть случаи, когда конвоиры заставляли заключенных просить родственников принести различные продукты питания, вплоть до деликатесов, которые впоследствии полностью изымаются охраной.
При проектировании новой тюрьмы в Авадан-депе власти внесли предложение подготовить специальные подвальные камеры. Заключенные их называют “Горбатые”. Ныне эти камеры используются для “воспитательных” целей. Данные камеры находятся глубоко под землей и в них вода по щиколодку, потолки настолько низкие, что заключенные не могут выпрямиться в полный рост. Особо непримиримых заключенных начальство других тюрем пугает предстоящим переводом в “Горбатую” камеру.
Этот же повод используется начальством и в корыстных целях. Например, чтобы не переводили из Тедженской тюрьмы в другую, необходимо платить 50 долларов каждый месяц.
С неугодными режиму, неблагонадежными и их родственниками, осужденными по сфабрикованным уголовным делам представители властей не церемонятся. Работники прокуратуры периодически наведываются к этим заключенным и проводят “работу”. В первую очередь вызывают на беседу тех, кто имеет свои твердые убеждения и не пытается заигрывать с представителями властей. Их часами держат под солнцем и задают одни и те же вопросы. Им угрожают пожизненным сроком, расправой с детьми, преследованиями всех родственников вплоть до стариков. Осужденных по ноябрьским событиям содержат в разных тюремных учреждениях, в зависимости от степени тяжести так называемого преступления. Всю информацию о них держат под строгим секретом. Согласно многочисленных свидетельств независимых источников и родственников правосудие над этими лицами носило чисто формальный характер, а следствие и обвинение тенденциозный характер, с явным обвинительным уклоном.
Туркменский Хельсинкский Фонд 22 сентября 2004 г.
