Назначение
После публикации статьи в «Туркменской искре» вокруг меня началась суета. Стали названивать коллеги, кое кто «заглядывал на минутку», но у всех был один и тот же вопрос: «Когда будет денежная реформа, какую валюту введут в Туркменистане?». То же самое интересовало бизнесменов, просто знакомых людей. Объяснял им, что публикация — это просто мнение автора. От особо назойливых приходилось отбиваться словом «скоро», даже не подозревая, что это действительно скоро произойдет.
В начале августа 1992 года у меня состоялась беседа с председателем банка Назаром Сапаровым. Он предложил мне пост заместителя, при этом сказал, что банку поручено ввести в оборот туркменскую национальную валюту — манат. Мне поручили проведение денежной реформы. Видимо с момента своего назначения он присматривался ко мне, а прочитав статью в «Туркменской искре», решил возложить это на меня. Я дал согласие и стал собирать материалы о денежных реформах в других странах.
В начале августа Сапаров взял меня с собой в аппарат президента, что стало для меня полной неожиданностью. Сначала попали на прием к вице-премьеру Валерию Отчерцову, затем к самому Сапармурату Ниязову. Войдя в кабинет президента, поздоровались. Ниязов пригласил нас к рабочему столу. Мельком я заметил тоненькую папку на его столе, на которой большими буквами была написана моя фамилия. Видимо спецслужбы собрали на меня подробную информацию и затем предоставили ее президенту. Ниязов порассуждал о Туркменистане как о независимом государстве и о том, что любое государство должно иметь свою валюту, свое независимое денежное обращение. Замечу, что к моменту нашей беседы семь бывших советских республик уже имели свои национальные валюты.
Необходимость проведения денежной реформы Ниязов обусловил необходимостью показать миру, что Туркменистан — самостоятельное независимое государство, а его валюта должна была выступить в качестве основного инструмента укрепления экономики страны, что давало правительству большую возможность контролировать и проводить свою макроэкономическую политику. Он заявил, что необходимо начать строительство своей собственной независимой экономики на принципиально новой основе, «не зависящей от внешних политических и экономических факторов». Лишь впоследствии я понял, в чем заключался смысл этих слов. Ниязов стремился создать закрытую страну, население которого будет изолировано от внешнего мира. Кроме того, президент говорил о том, что каждый гражданин должен любить свое государство, защищать и отстаивать его честь. Как мне показалось, его речь была выдержана в духе выступления партийного босса, видимо он еще не «выпрыгнул из штанов» первого секретаря компартии республики.
Разговор с Сапаровым о национальной валюте я воспринимал как общее поручение начальника подчиненному, без конкретного срока, нововведение, который неизвестно когда наступит. А вот слова Ниязова о необходимости вплотную заняться созданием новой денежной единицы страны, воспринимались уже по другому. Именно тогда я понял всю серьезность поставленной задачи. В голове крутилось «Почему выбор пал на меня?» Мысли все время возвращали к той тоненькой папке с моей фамилией. Уверен, что Ниязов полностью изучил ее и уже был в курсе, что я, получив высшее образование, начал свою трудовую деятельность с самых низов банковской сферы. На момент встречи был начальником эмиссионно-кассового управления и отвечал за налично-денежный оборот. То есть вопросы денежного обращения находились в сфере моей непосредственной профессиональной деятельностью.
В конце беседы Ниязов и Отчерцов обратились ко мне с вопросом: «Справишься?» Я уточнил: «Какие сроки ввода?» Ответ несколько шокировал: «Один год». Времени для раскачки не было. Тогда я для полного и глубокого изучения этого вопроса попросил организовать мне стажировку в один из европейских банков.
После нашей беседы Ниязов подписал постановление о моем назначении заместителем председателя ГЦБТ.
Меня предупредили и о неразглашении информации по организации национальной валюты. Свою деятельность в новом качестве начал с многочисленных консультаций со специалистами МВФ, бесконечных командировок в зарубежные банки. О том, чем я занимался, знал только председатель ГЦБТ, даже другие его заместители не знали. Однажды на общем совещании в банке один из заместителей спросил Сапарова: чем занимается А.Хаджиев и куда он так часто летает? Сапаров лишь улыбнулся и не стал отвечать. Такой был режим секретности.
О МВФ
31 августа 1992 года был принят Указ президента «О членстве Туркменистана в Международном Валютном Фонде…» (текст указа см. ниже). Согласно указу ГЦБТ Туркменистана был назначен в качестве депозитария авуаров МВФ, членом которого Туркменистан стал в сентябре 1992 года.
Как проходила процедура вступления в этот международный финансовый институт? После выхода указа вице-премьер правительства по экономике Валерий Отчерцов вызвал меня к себе и передал пакет процедурных документов с требованиями, которые ГЦБТ должен был выполнить для вступления в МВФ.
Согласно процедуре для вступления в МВФ Туркменистан должен был уплатить членский взнос в искусственном резервном и платёжном средстве, эмитируемой этой организации SDR (Специальные права заимствования). SDR не является валютой и не находится в свободном обращении на финансовых рынках. То есть ГЦБТ должен был купить SDR у самого МВФ. Но долларов или другой валюты у ГЦБТ не было. Я спросил у Отчерцова: как решим этот вопрос? Оказалось, что взнос за Туркменистан согласно достигнутому соглашению заплатит Швейцария. Взамен Туркменистан делегирует свои голоса Швейцарии, которая и будет представлять его в Совете директоров МВФ.
Иначе говоря, Туркменистан «продал» свои голоса Швейцарии. Вернувшись от Отчерцова, доложил об этом своему руководителю, который согласился с решением правительства. Все эти годы задаюсь вопросом: почему высшее туркменское руководство решило отдать свое право голоса Швейцарии?
В процессе работы над вступлением Туркменистана в МВФ я узнал, что эта договоренность между странами была достигнута в 1991 году во время посещения Швейцарии делегацией туркменского правительства и депутатов парламента, которую возглавлял заместитель председателя Кабинета Министров Ата Чарыев. Как тогда было принято, представителей банковской системы Туркменистана в состав делегации не включили. В общем, вплоть до своего ухода из банка у меня складывалось впечатление, что по мнению руководителей министерств и ведомств главным виновником экономических проблем государства является именной главный банк страны. При малейшей возможности руководители министерств и ведомств ответственность за свою нерасторопность, провалы в работе подведомственных учреждениях старались переложить именно на ГЦБТ. Мол, они не выдают зарплату, не дают валюту, не выделяют кредит и многое другое. Это ошибочное суждение распространялось и во всем туркменском обществе. Так ГЦБТ оказался по одну сторону баррикад, а все министерства и ведомства – по другую. Эта ситуация продолжается и по сей день.
Вместе с Туркменистаном в 1992 году в МВФ вступили Швейцария, Польша, Сербия, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, образовав одну группу. Эту группу, возглавила Швейцария, впоследствии группу неформально называли «Гельветистан». Гельвеция (Helvetia) – персонифицированный символ Швейцарии. Спустя несколько лет Казахстан в «Гельветистане» заменил Узбекистан.
В том же 1992 году, побывав в командировке в Банке международных расчетов в Базеле и в банке Credit Suisse в Цюрихе, я понял, что Швейцария является одним из держателей валютных счетов туркменского правительства, некоторых министерств и личных счетов высокопоставленных чиновников, скрываемых от налоговых поступлений в бюджет страны. Другими словами банки Швейцарии стали «крышевать» все валютные операции туркменского правительства, некоторых ее членов, обеспечивая тайну операций. Много лет спустя вскрылось, что швейцарская банковская система стала одной из прачечных по отмыванию туркменских денег, связанных с коррупционными схемами правительства. Здесь же хранила «свои» капиталы и узбекская «принцесса» Гульнара Каримова, позже здесь же обосновалась и одна из штаб-квартир небезызвестной компании «Арети» (бывшая «Итера») Игоря Макарова, чей бизнес был тесно связан с Туркменистаном.
Подыгрывание сомнительным клиентам в лице центрально-азиатских диктаторов, их родственников и приближенных, сокрытие и отмывание «грязных денег» под видом банковской тайны и в целом непрозрачность платежей дорого обошлись Credit Suisse. В феврале 2022 года международная группа журналистов Центра по исследованию коррупции и организованной преступности и ряд СМИ, основываясь на крупной утечке документов, опубликовала расследование «Секреты Credit Suisse» о хранении банком крупных денежных сумм гражданами и политиками различных государств, обвиняемых в различной нелегальной деятельности. Банк отрицал наличие нарушений со своей стороны, однако крупнейшая в Европарламенте Европейская народная партия призвала включить Швейцарию в число стран с высоким риском отмывания денег в свете вскрывшихся фактов. В начале 2023 года „Credit Suisse“ оказался на пороге банкротства, а в марте был поглощен другим крупнейшим банком швейцарии UBS Group AG.
Но вернемся к событиям 1992 года. Для решения процедурных вопросов понадобилось несколько недель. Приходилось задерживаться до поздна, поскольку 10 часовая разница между странами давала о себе знать. Вели интенсивную переписку по факсу на английском языке. В конце концов 22 сентября 1992 года ГЦБ Туркменистана получил телеграмму, что страна принята членом Международного Валютного Фонда.
Вскоре после того, как Туркменистан стал членом МВФ, в Ашхабад прибыла первая миссия этой организации. Это был ноябрь. Особое место в их программе занимали вопросы денежной реформы. Мы проводили многочасовые консультации с представителями миссии. Договорились, что в составе следущей миссии, которую запланировали на весну 1993 года, обязательно будет специалист по денежной реформе. Миссии МВФ на протяжении всего периода подготовки к вводу маната помогали нам всесторонними консультациями на основе опыта других стран.
Непосредственно перед вводом маната…
Тут необходимо коротко вернуться и вспомнить о сложившейся экономической ситуации после распада СССР и о функционировании денежно-кредитной системы в постсоветских странах.
Как только бывшие советские республики объявили о своей независимости, встал вопрос какую валюту использовать во взаимных расчетах между вновь образованными государствами. «Парад суверенитетов» означал не только политическую, но и экономическую независимость. Для некоторых стран, в частности прибалтийских, полный разрыв считался наиболее приемлемым вариантом. Для других моментальный разрыв экономических связей значительно усугубил бы и без того непростое положение во многих отраслях экономик этих стран, что привело бы к остановке производств, массовой безработице снижению жизненного уровня и легло бы тяжелым бременем на плечи населения.
Все время нахождения Туркменистана в составе СССР союзное правительство по отношению к республике проводило особую экономическую политику, Жесткая централизованная административно-бюрократическая система не давала возможности для развития экономики и культуры республики, республика рассматривалась центром только как аграрно-сырьевой придаток. Согласно статистическим данным за 1989 год, Туркменистан являлся дотационной республикой, на каждый рубль произведенной в республике продукции приходилось 2 рубля дотаций из общесоюзного бюджета. Что тут сказать? Действительно, почти 100 процентов машин, станки, различное техническое оборудование для тяжелой, легкой промышленности, транспорта, связи, энергетики, нефтегазового сектора, 70 процентов товаров легкой промышленности, более 80 процентов продуктов питания (в том числе мясо, мука, сахар, различные консервы и др.) завозились из других республик. В то же время Москва не хотела учитывать то, что 80 процентов продукции нефтегазового комплекса, 97 процентов хлопка, некоторые виды продукции химической промышленности вывозились на переработку в другие республики, а также на экспорт за рубеж за твердую валюту. Конечная добавленная стоимость экспортируемой продукции из туркменского сырья оставалась в этих республиках.
Как я уже отмечал выше, после распада СССР Центральные банки новых независимых государств до ввода своих национальных валют стали использовать рубль как основное средство платежа не только внутри своих стран, но и для межгосударственных расчетов, сформировав таким образом рублевую зону. Эти процессы происходили практически стихийно, без какого-либо плана. Вначале руководство России приветствовало это не только из экономических соображений (поскольку российский рубль являлся собственностью и эмитировался Центральным банком РФ), но и из политических. Однако очень скоро возникли проблемы. ЦБ новых государств начали осуществлять безналичную эмиссию рублей, вливая в свои экономики большие рублевые кредиты для взаиморасчетов между предприятиями, не согласовывая свои действия с ЦБ РФ. Огромная, бесконтрольная, ничем не обеспеченная денежная масса хлынула на рынки бывших союзных республик, перемещаясь с одной республики в другую и, в особенности, в Россию, вызывая гиперинфляцию. Центробанки республик демонстрировали безразличие к инфляции рубля, динамику которой они должны были контролировать. Порой банки задерживали или отказывались проводить безналичные платежи, трансферы «зависали» и рубль не выполнял в полной мере свою функцию средства расчета и платежа. Предприятия стали отпускать свои товары или выполнять услуги только за наличные рубли или через бартер. Была нарушена цепочка товарно-денежных отношений.
Центробанк России потерял контроль над наличной и безналичной денежной массой. В то же время, поскольку ГЦБТ не печатал рубли, в стране катастрофически ощущалась нехватка наличных денег, при этом дефицит товаров приводил к ажиотажному спросу и быстрому росту цен на товары и услуги. У ГЦБТ отсутствовали механизмы контроля за инфляцией. Как и в других бывших советских рeспубликах, в Туркменистане инфляция переросла в гиперинфляцию. Чтобы как-то повлиять на ситуацию и упорядочить систему платежей 29 мая 1992 года было издано Постановление Президента Туркменистана «О дополнительных мерах по сокращению налично-денежного оборота в Туркменистане», где была внедрена система принудительных безналичных расчетов за товары и услуги (текст см. приложение). Но, как экономист я понимал, что подобными директивными указами на процессы, происходящие в экономике, вряд ли можно существенно повлиять.
Этот денежный хаос продолжался недолго. С 1 июля 1992 года Центральный банк Российской Федерации ввел особый порядок межгосударственных расчетов с центральными банками новых государств через корреспондентские счета. Все безналичные рубли, которые были эмитированы новыми центральными банками, де-факто были объявлены национальными валютами, и с августа 1993 года конвертировались в российский рубль по рыночному курсу. ЦБ РФ определял особые курсы конвертации для рублей каждой из бывших союзных республик. За пределами банковской сферы об этом мало кто знает.
Одновременно ЦБ России для расчетов между странами СНГ стал предоставлять технические кредиты Центральным банкам новых независимых государств. До введения маната ГЦБТ получил от Центробанка России технический кредит на 542 миллиардов рублей, более четверти которых было получено наличными. Технический кредит, выделенный Туркменистану, составил около 70 процентов ВВП страны в рублевом эквиваленте (Центробанк Туркменистана погасил эту кредитную задолженность перед ЦБ России в 1994 году). 2 июня 1993 года в Ашхабаде между Туркменистаном и РФ было подписано Соглашение о взаимных обязательствах и требованиях, связанных с использованием рубля — валюты Российской Федерации в качестве законного платежного средства на территории Туркменистана.
Вскоре 26 июля 1993 года ЦБ РФ провел денежную реформу, изъяв из обращения все государственные казначейские билеты СССР образца 1961 года, банкноты Госбанка СССР образца 1961–1992 годов и банкноты Банка России образца 1992 года достоинством 5000 и 10 000 рублей. Но в других постсоветских странах, находившихся в «рублевой зоне», эти банкноты продолжали использоваться в обращении, заменить их было просто нечем. Так, 25 августа 1993 года президент Ниязов своим постановлением продлил срок обращения банкнот Банка России образца 1992 года достоинством 5000 и 10 000 рублей на территории Туркменистана до 1 октября 1993 года.
Единство «рублевой зоны» фактически было разрушено, она сохранялась лишь номинально, поскольку советский рубль и рубли ЦБ РФ, выведенные из обращения в России, оставались платежным средством на территории некоторых постсоветских государств. Долго такая ситуация продолжаться не могла. Бывшие республики стали одна за другой ускоренно вводить свои национальные валюты.
Продолжение следует.
Туркменские тетради
