Совет ООН по правам человека принял Универсальный периодический отчет Туркменистана
18 сентября в европейском отделении ООН в Женеве, где в эти дни проходит 24-я сессия Совета по правам человека, состоялись финальные слушания по процедуре Универсального периодического отчета (УПО) для Туркменистана.
Как сообщалось ранее, представив свой Национальный доклад в апреле нынешнего года на сессии Рабочей группы УПО, туркменская делегация получила от членов Совета в общей сложности 182 рекомендации. Несмотря на заявление главы делегации — замминистра иностранных дел Вепа Хаджиева о том, что в Туркменистане «ведется целенаправленная работа по выполнению основных положений международных конвенций, норм национального законодательства, касающихся защиты прав граждан», что, в свою очередь, «есть реальное подтверждение того, что Туркменистан, вступив на путь социально-экономических реформ и демократических преобразований, отводит особое место обеспечению и защите прав человека», участники обсуждения не могли не отметить: не все так гладко в стране, вступивший в эпоху Могущества и Счастья. Их не ввели в заблуждение пространные рассуждения о «масштабных достижениях» страны под руководством президента Бердымухаммедова, о грандиозных преобразованиях городов и сел, о повсеместном строительстве школ, библиотек, музеев и спортивных сооружений, о фантастическом росте ВВП, об увеличении размеров зарплат, пенсий и степендий — словом, обо всем том, что, по мнению составителей доклада, должно служить подтверждением тезиса о могучем государстве и его счастливых жителях.
Участники сессии Рабочей группы УПО подошли к обсуждению туркменского доклада с должным вниманием и объективностью. К примеру, их не убедили слова о «тесном сотрудничестве» Туркменистана с международными организациями. Представителями сразу нескольких стран были поставлены вопросы об отношении Туркменистана к ратификации Факультативного протокола к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (ФП-КПП), Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений (МКНИ) и Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, а также о рассмотрении возможности присоединия к Римскому статуту Международного уголовного суда (МУС).
Следует отметить, что аналогичные рекомендации высказывались и ранее, в частности, при обсуждении первого Национального доклада по процедуре УПО в декабре 2008 года. И хотя их число было невелико — всего 19, они также касались наиболее актуальных вопросов, в частности, учреждения независимого Национального института прав человека, обеспечения свободного посещения страны спецдокладчиками ООН, предоставления доступа в пенитенциарные учреждения сотрудникам Международного комитета Красного Креста, создания условий для учреждения и деятельности независимых СМИ, правозащитных организаций и оппозиционных политических партий, прекращения преследования журналистов.
Забегая вперед, отметим, что Туркменистан продолжает сопротивляться стремлению ООН вовлечь страну в более широкое международное правовое поле, сочтя, что время для подписания Римского статута еще не настало. «Туркменистан не может принять данные рекомендации в настоящее время. Необходимо время для выработки согласованной взвешенной позиции по названному документу всех ветвей власти. Решение о присоединении к Римскому статуту Международного уголовного суда, о сроках такого присоединения, а также его ратификации является прерогативой государств и принимается, исходя из национальных интересов. Туркменистан при решении вопроса о ратификации Римского статута будет учитывать среди прочих факторов первые результаты деятельности Суда и итоги работы над определением преступления агрессии». В то же время, Туркменистан заявил, что «будет в дальнейшем рассматривать вопрос по ратификации Факультативного Протокола к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания». Ну, и на том, как говорится, спасибо!
Международный уголовный суд (МУС) является независимым постоянно действующим судом, который расследует деятельность лиц, обвиняемых в самых серьезных преступлениях международного характера: геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях. Деятельность МУСа регулируется Римским статутом — договором, к которому на настоящий момент присоединились 122 страны. Международный уголовный суд является судом последней инстанции и действует в соответствии с доктриной «последнего прибежища». Это означает, что он может принять преступление к своему рассмотрению только в том случае, если государство-участник договора, на территории которого совершено преступление или гражданином которого является преступник, не желает или фактически не может осуществить расследование и выдвинуть обвинение.
Если следственная и прокурорская деятельность, предпринятая государством-участником, не соответствует международным процессуальным стандартам или имеет целью оградить подозреваемого от уголовной ответственности, МУС имеет право принять дело к своему рассмотрению. Инициировать рассмотрение дела в Международном уголовном суде может само государство-участник либо Совет безопасности ООН. Кроме того, расследование в отношении событий, имевших место на территории государства-участника, может быть начато по инициативе прокурора МУС. В этом случае действия прокурора должны быть подтверждены Палатой предварительного производства. Каждое обвинение, выдвинутое прокурором МУС, а также каждый ордер на арест также должны утверждаться Палатой предварительного производства.
Нетрудно догадаться, что именно этот последний момент — право прокурора МУС начать расследование в отношении событий, имевших место на территории государства-участника — и мешает туркменским властям присоединиться к Римскому статуту Международного уголовного суда. Ведь именно «исходя из национальных интересов», Туркменистан в 2003 году отказал докладчику ОБСЕ профессору Эммануэлю Деко, которому было поручено разобраться в ситуации, возникшей после так называемого «покушения» на Сапармурада Ниязова, во въезде в страну, и именно поэтому спецдокладчики ООН не получают приглашения посетить Туркменистан. Ну, а «незванных гостей» там, мягко говоря, не жалуют.
Из общего числа данных членами Совета рекомендаций 85 туркменская сторона приняла к исполнению, 8 — сразу отклонила, так как в них шла речь об освобождении узников совести и политзаключенных, о предоставлении родственникам и общественности сведений о местонахождении всех находящихся под арестом лиц, о судьбе которых ничего не известно, о посещении страны спецдокладчиком ООН по пыткам и представителями Рабочей группы по произвольным задержаниям, а также о пересмотре закона о религиозных организациях в целях отмены положений, запрещающих незарегистрированную религиозную деятельность. Отказ от выполнения данных рекомендаций туркменская делегация мотивировала, в частности, тем, что политзаключенных и узников совести в стране не было и нет, а закон о религиозных организациях изменению не подлежит.
По 90 рекомендациям Совета решение было отложено до осени. Туркменская сторона рассмотрела их и представила свои ответы в установленные сроки, то есть к 24-й сессии Совета по правам человека, которая и проходит в настоящее время в Женеве. Как уже было сказано выше, Туркменистан не счел возможным «в настоящее время» присоединиться к Римскому статуту Международного уголовного суда. Кроме того, была отвергнута рекомендация Армении рассмотреть возможность ратификации Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании, что особо подчеркивает актуальность данной темы в связи с приближающейся 100-летней годовщиной геноцида армян. Также была отклонена рекомендация Венгрии пригласить экспертов Международной организации труда (МОТ) для решения существующих проблем выполнения законов о защите детей от вредного воздействия всех форм детского труда.
В качестве мотивировки отказа от выполнения рекомендации венгерской стороны отмечалось, что «законодательные и нормативные акты Туркменистана относительно детского труда приведены в соответствие с нормами международного права», но что Туркменистан «готов к изучению форм международного сотрудничества в вышеуказанной области». Что касается Конвенции о предупреждении геноцида, ее постигла та же участь, что и Римский статут: было заявлено, что «в настоящее время» Туркменистан не может принять данную рекомендацию.
Логику принятия этих решений понять довольно трудно. Если в Туркменистане реально, как и предписано законодательством, на применение детского труда наложен запрет, то почему бы не предоставить возможность международным наблюдателям в этом удостовериться? Что же касается Конвенции о предупреждении геноцида, то, возможно, отказ Туркменистана от его ратификации можно было бы объяснить нежеланием осложнить отношения с Турцией, если не знать, что сама Турецкая республика ратифицировала данную Конвенцию еще четыре года назад.
Три рекомендации туркменская сторона согласилась принять частично. От делегаций Франции и Коста-Рики поступило предложение подписать и ратифицировать Факультативный протокол к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. При этом Франция рекомендовала учредить независимый от властей национальный механизм по предупреждению пыток, а Коста-Рика — создать национальный независимый механизм для посещения следственных изоляторов. Что касается подписания — Туркменистан не возражал, даже пообещал «продолжить усилия по улучшению ситуации с лицами, содержащимися под стражей», но учреждать какие бы то ни было независимые механизмы — это уж увольте!
Делегаты Австралии (наивные люди!) порекомендовали решить проблему дискриминации в отношении этнических и религиозных меньшинств, в том числе снять ограничения на их присутствие в правительстве и участие в жизни общества. Ответ прозвучал следующим образом: «Туркменистан частично принимает эту рекомендацию, так как в Конституции Туркменистана закреплено, что религиозные организации отделены от государства и не могут вмешиваться в государственные дела и выполнять государственные функции». Что же касается этнических меньшинств, туркменская сторона, по-видимому, сочла нужным пропустить это мимо ушей.
Вопреки ожиданиям, большую часть рекомендаций, полученных пять месяцев назад, туркменская сторона приняла, однако давая нередко довольно туманные обещания и неадекватные комментарии. Например, это касалось вопроса о создании, в соответствии с Парижскими принципами, национального независимого правозащитного учреждения. Туркменская сторона заявила: «Туркменистан принимает эту рекомендацию. Процесс изучения опыта и практики зарубежных стран по созданию и дальнейшему функционированию независимых институтов по правам человека в соответствии с Парижскими принципами продолжается, в том числе через призму возможного совершенствования существующих институтов в области прав человека».
Понять можно так: независимый институт создан не будет, а будет «усовершенствован» имеющийся в наличии Туркменский национальный институт демократии и прав человека при президенте Бердымухаммедове.
Или, допустим, рекомендация, поступившая от делегации Нидерландов: «Предоставить полный доступ ко всем пенитенциарным учреждениям в стране представителям МККК и других международных механизмов, таких как Специальный докладчик по вопросу о пытках и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видах обращения и наказания и Рабочая группа по произвольным задержаниям, в соответствии с их запросами». Ответ: «Туркменистан принимает данную рекомендацию. Проводится планомерная работа по обеспечению отделов полиции, следственных изоляторов, а также учреждений системы исполнения наказания техническими средствами для производства аудио и видео записей допросов. Обязательным условием предупреждения насилия и жестокого обращения в местах лишения свободы является функционирование полноценной системы инспектирования и контроля пенитенциарных учреждений, осуществляемого независимым органом. В частности, 31 марта 2010 года принят правительственный акт, где предусматривается создание надзорных комиссий при Кабинете Министров Туркменистана, в хякимликах велаятов, г. Ашхабада, а также в хякимликах этрапов и этрапов на правах города, которые контролируют деятельность органов исполняющих уголовное наказание по соблюдению уголовно-исполнительного законодательства, а также проводят работу с осужденными и лицами, находящимися под надзором, после освобождения из мест лишения свободы. На основании и в порядке, предусмотренном законодательством, общественные объединения самостоятельно могут осуществлять контроль деятельности учреждений и органов, исполняющих наказание».
Так какая организация осуществляет контроль: «независимая» или «надзорная комиссия при Кабмине»? Или по-туркменски это — одно и то же? И что-то мы не слыхали об «общественных объединениях», которые могут самостоятельно контролировать органы, исполняющие наказание. И ни слова о том, о чем говорили голландцы — о доступе в тюрьмы представителей Красного Креста и спецдокладчиков ООН!
Представитель Словакии потребовал «немедленно освободить и реабилитировать всех заключенных, которым не предъявлены обоснованные уголовные обвинения». Ответ: «Туркменистан принимает данную рекомендацию. В Туркменистане все осужденные отбывают наказание в местах лишения свободы только на основании приговора суда».
Делегат Германии заявил о необходимости «полностью реализовывать права заключенных, отбывающих длительный срок наказания, на общение со своими адвокатами и родственниками и на доступ к услугам здравоохранения». Ответ: «Туркменистан принимает рекомендацию и отмечает, что законодательством Туркменистана предусмотрено осуществление прав осужденных, отбывающих длительные сроки лишения свободы, для общения со своими адвокатами, их родственниками и иметь доступ к медицинской помощи».
Не вызывает сомнения, что и первое, и второе утверждение туркменской стороны — откровенная и неприкрытая ложь. Поняли ли это члены Совета ООН по правам человека? Надеемся, поняли и не преминут воспользоваться любой возможностью для контроля за выполнением данных Туркменистаном обязательств.
Нургозель Байрамова www.gundogar.org
