Набирающая обороты трансформация государственного устройства Туркменистана, по мнению его руководства, призвана произвести перелицовку всей государственной машины и ее имиджа.
Считается, что принципиальным шагом стало принятие месяц назад на внеочередном и последнем Халк Маслахаты новой редакции конституции страны. Последним Халк Маслахаты стал по той причине, что решением исполнительной власти, ему, высшему органу страны, не нашлось места в новой структуре государства. Принятием новой редакции конституции, Халк Маслахаты сделал харакири и приказал долго жить. Его функции по новой конституции разделили ветви законодательной и исполнительной властей – Меджлис и президент. Устранение этого органа, имеющего аналоги только в государствах с архаичным устройством (типа Лойя Джирги в Афганистане), стало первым шагом к цивилизованной модели государства.
Следующим шагом властей стал процесс формирования парламента, численность которого согласно новой конституции, увеличилась в два с половиной раза. Но произошел закономерный казус. Политическая структуризация в Туркменистане была полностью уничтожена Сапармуратом Ниязовым. А нынешние власти так торопятся выдать желаемое за действительность, что пренебрегают не только здравым смыслом, но и элементарной логикой последовательности.
Новая редакция закона о выборах депутатов меджлиса, принятого вслед за конституцией, говорит о том, что выдвигать депутатов в парламент страны могут политические партии, общественные объединения, а так же собрания граждан. Для знакомых с реалиями Туркменистана, все эти положения являются показателем того, насколько власти готовы идти по пути очковтирательства и фарисейства.
В стране нет ни одной политической партии. Так называемая «Демократическая партия» Туркменистана как политическая сила никем всерьез не рассматривается, так как является рудиментом Компартия ТССР, и не более чем имитацией наличия политического процесса. Интересна идеологическая связь в отношениях власти и «Демократической партии». Не партия определят идеологию, выражая мнение избирателей. Наоборот, исполнительная власть спускает идеологические установки партийному руководству, которые потом тиражируются партийной пропагандой. Понятие «партия власти» в случае с «Дем. партией» Туркменистана абсолютно отражает смысл: партия полностью принадлежит власти.
В Туркменистане нет ни одного закона, регулирующего политическую жизнь в государстве. Нет закона о политических партиях, закона о профессиональных союзах, а закон «Об общественных объединениях» настолько репрессивен, что не выдерживает никакой критики. Даже существующая «Демократическая партия» действует вне правового поля, как некий фантом. Что же касается формулировки относительно того, что кандидатов в члены парламента могут выдвигать «...так же собрания граждан», ничего, кроме сарказма вызвать не может. В Туркменистане действует негласное правило «больше трех не собираться». Даже частное праздничное или траурное событие власти должны санкционировать, не говоря уже о возможности «собрания граждан» с такой политизированной целью, как выдвижение кандидатов в члены парламента численностью не менее двухсот человек, как требует вышеупомянутый закон о выборах. Тем не менее, президент Гурбангулы Бердымухамедов распорядился обеспечить возможность приезда и работы на выборах международных наблюдателей, чтобы те воочию убедились, что выборы в меджлис прошли «на широкой, демократической основе». Эта затасканная, постоянно используемая туркменскими пропагандистами фраза, еще со времен Ниязова являлась хорошим индикатором того, что никакой «демократической основы» в принимаемых решениях нет. И именно потому, что нет этой самой демократической основы – многопартийности, независимых СМИ, гарантий права на собрания, - всего этого не существует даже на законодательном уровне…
В этой связи совершенно непонятны критерии, на которых будет основана состязательность претендентов. Состязательности не только и не столько во фрондерстве, критики власти и позиций друг друга, сколько в реальном конструктивизме позиций. Другой парадокс заключается в том, что туркменская власть предлагает сыграть в игру с неустановленными правилами. Нет партий, нет политической и экономической платформы. Похоже, что такие мелочи проявления демократических основ власть не волнуют.
А как же быть с международными наблюдателями, присутствие которых на предстоящих выборах так широко анонсируется? Дело в том, что туркменскими властями и всей пропагандистско-идеологической машиной довольно хорошо отработана система презентации практически любого проекта и процесса так, как нужно властям. Не стоит забывать, что МИД Туркменистана до сих пор возглавляет Рашид Мередов, один из идеологов и апологетов «башизма», умудрявшийся так лихо отбивать все обвинения в тотальном нарушении прав человека в Туркменистане и прославлявший все прелести жизни при Ниязове (и самого Ниязова), что дипломаты называли его никак не иначе, как «туркменский Геббельс». Этот человек может взяться за доказательство, что черное является белым и наоборот. По его инициативе Туркменистан открывает двери перед всем желающими понаблюдать за выборами в парламент страны с полной уверенностью в том, что особых претензий к выборам у международных наблюдателей не будет.
Первый фактор, стоящий за этой уверенностью состоит в том, что, по мнению туркменских властей, достаточно только виртуозно организовать имитацию демократического процесса. А сам процесс может оставаться, каким и был ранее, тоталитарным и номенклатурным, по сути, не имеющим ничего общего с демократией. Однако виртуозности у властей не получается. Классическое выражение «хорошая мина при плохой игре» в полной мере относится не только ко всей кампании по выборам в меджлис, но и ко всему конституционному процессу, который никак не может претендовать на демократичность ни по форме, ни по содержанию.
Второй фактор – полная уверенность туркменских властей в том, что ни один представитель ОБСЕ, СНГ, ШОС и прочих международных организаций не станет говорить о сколько бы то ни было значимых нарушениях избирательного процесса именно потому, что России, Китаю и Западу, нужен туркменский газ. Уверенность властей в том, запасы газа автоматически являются индульгенцией за все: элементарную некомпетентность и полное презрение к общепринятым нормам международного и национального права, граничащее с хамством самонадеянное поведение, уже возвращают Туркменистан в разряд проблемных стран, к которым он относился во времена Ниязова. Заработанный на контрасте с чудаковатыми манерами Ниязова карт-бланш, был на удивление быстро растрачен Бердымухамедовым. И в первую очередь за счет непродуманных шагов в политике модернизации государственного устройства, желания прослыть демократом, оставаясь диктатором.
В своем первом интервью в качестве президента, Бердымухамедов говорил о том, что «… эту нежную субстанцию (демократию) невозможно насаждать, применяя готовые импортные модели. Её можно только бережно выращивать, пользуясь мудрым национальным опытом и традициями предыдущих поколений». Прошло полтора года и под его руководством началось смешение «импортных моделей» и «традиций предков», потуг на демократичность и пренебрежения к основам демократии. Божьего дара с яичницей.
Сохра Алтыева (Ашхабад)
Источник: Оазис
